Ночная тишина царила над городом Писарро. Не слышно было ни автомобилей, ни стука лошадиных копыт. Летучая мышь прорезала темноту, да несколько запоздавших москитов звенело в воздухе, меж тем как едва слышное журчание медленно текущей реки Римак звучало, словно тихий шепот матери над уснувшим ребенком.
Фиэльд не покинул своего места у окна до тех пор, пока не посветлело на востоке и город не начал просыпаться. Твердые копыта мулов звонко застучали по каменной мостовой, а тяжелые повозки с зеленью и бычьими тушами пробирались по артериям, питающим Лиму. Издали слышался свист локомотивов, и громыхающий звук извещал об отправлении поездов.
Тогда Фиэльд опустил ставни и собрался ложиться в постель. Но, очевидно, ему не было суждено заснуть в эту ночь. Легкий стук в дверь заставил его невольно протянуть руку за небольшим металлическим предметом, лежащим на ночном столике. Этот предмет почти исчез в его огромном кулаке.
Но то был лишь дружелюбный стук осторожного человека, не имевшего злых намерений.
На «войдите» Фиэльда в двери показалось бледное лицо, подобное лицу человека, преследуемого фуриями. Глаза бегали, словно человек ожидал, что из каждого угла появятся притаившиеся дьяволы.
То был директор Вальдец собственной персоной.
Фиэльд отбросил в сторону револьвер.
Глава XV
Тот, кто боится и раскаивается
Могущественный директор гостиницы «Делигенция» не был, по-видимому, храбрым человеком. И его голос дрожал, когда он подошел к постели.
– Извините, доктор, – прошептал он, – что я беспокою вас в такое время суток. Но речь идет о некоторых событиях, которые я сообщу вам и о которых никто не должен знать. Я – человек подневольный… За мною следят…
– Все люди, как мне кажется, следят друг за другом в этой стране, – сказал Фиэльд сухо.
– В Перу так много противоположных интересов, – продолжал Вальдец невозмутимо. – Тут и политика, тут и женщины. Если я сейчас обращаюсь к вам, то это из-за женщины. Она – солнце этого города. Я видел, как над нею опустилось облако и как радость погасла в ее глазах. То было по моей вине. Да будет проклята моя трусость! А теперь ей угрожает еще худшая судьба. Речь идет об Инес Сен-Клэр, доктор. Я слышал, что она интересовалась вашим именем. Вы – человек решительный. А теперь я хочу рассказать вам о тех интригах, которые ткутся против этого удивительного ребенка и, может быть, также и против вас.
– Я не совсем ясно понимаю ваши намерения, добрый человек, – сказал Фиэльд. – Я знаю только то, что эта гостиница не особенно удобна для спанья. Какие-то частные сыщики бегают здесь повсюду и роются в моем багаже, а в довершение всего на рассвете является сам директор и рассказывает мне о каких-то интригах… Я раз и навсегда советую не вмешиваться в мои дела и не дам себя запугать.
