«В прошлую ночь, 7-го декабря», пишет она, «я легла спать в половине одиннадцатая и скоро заснула. Внезапно я услыхала голос:
– Проснитесь! – и почувствовала чью-то руку на левой стороне головы (на этот раз намерение Годфрея заключалось в том, чтобы дать почувствовать свое присутствие голосом и прикосновением), я тотчас же очнулась от сна. В комнате раздался странный шум, точно звук арфы. В то же время я чувствовала, что меня обдает холодным дыханием. Сердце мое сильно забилось и я отчетливо увидала какую-то фигуру, склонившуюся надо мной. Комната слабо освещалась наружной лампой, бросавшей длинную светлую полосу на стену, поверх туалета; эта полоса света отчасти заслонилась темной фигурой. Я повернулась резким движением и рука, по-видимому, упала с головы моей на подушку. Фигура наклонилась надо иной; я чувствовала, что она опирается об край кровати. Все время я видела руку, лежащую на подушке. Я различала даже очертания лица, но словно в тумане. Это было около половины первого. Фигура слегка раздвинула полог, но сегодня утром я убедилась, что он висит в прежнем положены. Без всякого сомнения, это была фигура Годфрея, я узнала его по складу плеч и по очертанию лица. Во все время его присутствия в комнате стоял холодный сквозняк, как будто оба окна были открыты».
Вот факты.
При нынешнем состоянии наших познаний, было бы слишком смелым доискиваться объяснений. Наша психология еще недостаточно подвинулась вперед. Много есть вещей, которые мы вынуждены допустить, не будучи в состоянии объяснить их каким бы то ни было образом. Отрицать то, что нельзя объяснить – было бы чистейшим безумием. Разве могли объяснить систему мироустройства тысячу лет назад? И даже в настоящее время можем ли мы объяснить природу тяготения? Но наука идет вперед.
Разве известны нам размеры и пределы человеческих способностей? Что существуют силы еще неизвестные нам, как было неизвестно электричество менее столетия тому назад, что есть во вселенной иные существа, одаренные иными чувствами, иными способностями – в этом мыслитель не может сомневаться ни минуты. Да и знаем ли мы вполне венного жителя, человека? Не думаю.
Есть факты, реальность которых мы волей-неволей принуждены допустить, хотя объяснить их нельзя никоим образом.
В жизни Сведенборга[49] было три случая подобная рода. Оставим пока в стороне его планетные и звездные видения, которые, невидимому, более субъективны, нежели объективны. Заметим также, что Сведенборг был первоклассный геолог, минеролог, кристаллограф, он состоял членом академий наук Уэльса, Санкт-Петербурга и Стокгольма. Мы ограничимся приведением трех следующих фактов:
