Да уж, дома я и сотой части себе позволить не могла… Дом… При мысли о нем и о оставленных на Земле родителях в глазах сразу защипало. Я проморгалась: нельзя показывать слабость здесь и сейчас.
Неспешно поедая густой мясной суп, я размышляла о дальнейших действиях. Однозначно, надо было посетить библиотеку, при этом молиться всем известным богам, чтобы у меня сохранилась возможность хотя бы понимать прочитанное. Затем хорошо было бы разобраться с перепадами температур в этом доме, да и вообще, хорошо бы узнать, где именно я оказалась: в замке, во дворце или где-то еще…
— Освободите мою комнату, лэсса. Я появлюсь за ужином, как и договаривались.
Дверь перед моим носом захлопнулась. Заглядывать в остальные комнаты никакого желания не возникло. Я повернулась и все также с лучами, бившими из ладоней, направилась дальше, вниз по лестнице. Неласковый прием меня обескуражил. Что эти двое могли не поделить? Игрушка? Девушка в зеркале не выглядела жестокой, стервозной или расчетливой. Или же внешность обманчива, и за миленьким личиком скрывается хищная стерва? И это «лэсса»… Что это такое? Обращение? Оскорбление? Да, мне срочно нужен был абориген, готовый к допросу.
Еще один пролет, и я очутилась у обитой железными пластинами деревянной двери.
Она, как и вся обстановка здесь, выглядела массивной и тяжелой, но открылась на удивление легко, стоило только мне потянуть за вдетое в одну из пластин кольцо.
За дверью оказалась широкая, хорошо освещенная, а самое главное — теплая зала.
Едва выйдя за порог, я сняла плащ и перекинула его через руку. Освещавшие путь лучи исчезли сами, как будто втянулись в кожу. Оглядевшись, я заметила несколько «французских» окон, они-то и заливали залу светом.
— Госпожа, — буквально из воздуха соткался и низко склонился передо мной седовласый мужчина. — Какие будут приказания?
Госпожа, значит… Получается, он — слуга. Судя по всему, дворецкий. Или мажордом. Хотя с моими скудными знаниями я могу и ошибаться.
Боясь попасть впросак, я все же приказала:
— Проводи меня в обеденную залу и накрой стол.
Мужчина еще раз поклонился и величественно направился вон из комнаты. Я сделала себе зарубку понять, каким образом он очутился здесь настолько бесшумно, и последовала за ним.
Так называемая «обеденная зала» меня испугала. Посмотрев на огромный по моим меркам стол, я мысленно прикинула, в какую сумму должен обходиться какой-нибудь торжественный ужин здесь, и почувствовала дрожь в руках. Это в чье тело я попала? И почему, кроме непонятного агрессивного мужчины, вокруг ни души? Имею в виду, из «моего» круга? Или в здесь считается само собой разумеющимся садиться за стол в одиночестве?
