К ужину граф не спустился. Видимо, тщательно готовится, решила я, так как Лориан сидел напротив и с аппетитом поедал какое-то местное блюдо ядовитого фиолетового цвета. Эльза, расположившаяся справа от мужа, следовала его примеру. Мне же есть не хотелось. Совсем.
— Вера, ты клюёшь, как птичка, и откуда в тебе силы будут ребенка вынашивать? — ворчливо поинтересовалась приятельница.
— Никак не привыкну к вашей кухне, — пожала я плечами, — для меня блюда то пресные, то острые. Хорошо хоть солите вы в меру.
— Так прикажите готовить себе отдельно, напишите слугам рецепт, — посоветовал эльф. — Эльза права: пока вы привыкнете, может и истощение наступить.
— Да, наверное, так и сделаю, — кивнула я, думая больше о предстоящем ночном «мероприятии», чем о рецептах для повара.
Закончив ужинать, вернее, долго жевать один несчастный фрукт ярко-розового цвета, я поднялась в спальню, переоделась с помощью Литы, надела очередную длинную ночную рубашку и улеглась в постель. Рядом, на подушке, снова лежала книга, на этот раз, для разнообразия, детские сказки. В любовных романах обычно пишут о свечах, заливавших спальню ровным светом, о трепетной девственнице, страдающей от одной мысли о необходимости расстаться с невинностью, о длительном ожидании мужа или возлюбленного. Понятия не имею, что там насчет ожидания, а вот свечей, как по мне, было маловато: буквы в книге разглядеть, конечно, можно, а, например, темный угол наискосок от кровати — нет. Да и девственница страдать отказывалась. Бог-родоначальник уже успел довести меня до предела своими постоянными требованиями зачать наследника, и теперь я просто-таки мечтала потерять девственность, искренне надеясь, что после этого неугомонный старик наконец от меня отстанет.
— Вера? — позвал с порога знакомый голос. Мужчина, красовавшийся в домашнем костюме — штаны и майка непонятных цветов — подошёл поближе, положил на кровать два любовных роман. Похоже, тексты все же были прочитаны. Закрыв за собой дверь, Димирий вернулся и сел на постель.
— Вера, вы же умная девушка, это видно и по вашему общению, и по взглядам на жизнь! Как же вы можете читать подобную чушь?!
Вот нечто подобное я и ожидала. Занудный ученый, удовлетворяющий свою похоть со служанками и не желающий возвращаться из храма науки в реальную жизнь.
— …и ведь если обратить внимание на главного героя данного романа, как бишь его там? Ларсен? Вы только посмотрите на него, он же полностью нежизнеспособен: маменькин сынок, меняющийся под действием любви к одной конкретной девушке, причем…
