— Инка, садись.
Я повернулась: карета, без лошадей, правда, но роли это не играет. Типична карета с кузовом и колесами. Дверь открылась автоматически. Опять магия, видно. С помощью жениха я залезла внутрь, уселась на сиденье. Обивка — красный бархат, между сидениями — журнальный столик с блюдцами, наполненными сладостями, на окнах — занавески. Ощути, товарищ, во время путешествия комфорт по полной программе.
Оборотень сел напротив, вальяжно развалился на сиденье, постучал по стенке нечто, напомнившее мне азбуку Морзе, и транспортное средство плавно двинулось вперед.
— Конрад, дома я вижу. А деревьев почему нет?
— Зачем? — искренне удивился блохастик. — Мы же не в лесу.
Действительно. О чем ты спрашиваешь, глупая женщина?
Из-за занавесок рассмотреть город не удалось, но не последний же раз я выбралась из дома, успею еще. Надеюсь, по крайней мере. А вот больница, возле которой карета остановилась, впечатление произвела. Этакое высоченное здание, этажей тридцать как минимум. Настоящий небоскреб. И, конечно же, как и остальные здания здесь, сложен из отесанного камня. Никакой фантазией, смотрю, строители и местный архитектор похвастаться не могли.
Тролль-вахтер на входе был не знаком. Оборотень равнодушно подсунул охраннику под нос какой-то круглый значок, и нас беспрепятственно пропустили. Привычный подъемник, вместительный, чистый, герметичный, пара минут, и вот уже мы на пятнадцатом этаже, у двери в кабинет Сортарина.
Как обычно облаченный в черный деловой костюм, инкуб стоял у окна, рассматривал городской пейзаж, хотя что можно было увидеть сквозь пелену густого тумана, для меня оставалось загадкой. Повернувшись на звук открываемой двери, пару секунд молча смотрел на гостей, затем покачал головой:
— Иногда ночами лучше спать.
Какое шикарное приветствие.
Моему спутнику, очевидно, такая манера здороваться тоже пришлась по душе: Конрад широко и довольно пакостно ухмыльнулся.
— И мы рады вас видеть, норн куратор.
— Так… Галлюцинации говорить не могут… Инка, скажи, что ты к нам надолго?
Ну хоть кто-то рад меня видеть.
— Надеюсь, норн куратор, — улыбнулась я.
— Тебе — точно больше не куратор, как и остальным из твоей бывшей команды. Официально, по крайней мере. Располагайтесь, гости дорогие. Побеседуем.
Сели. В кресла за столом, напротив инкуба. Общение получилось продуктивным.
Оказалось, оборотень еще вчера успел в подробностях обсудить сложившуюся ситуацию с самим главврачом. Горный тролль дал добро на мою работу в больнице, причем вместе с остальным народом, то есть теперь я официально считалась не интерном, а молодым, пусть и не совсем опытным, специалистом; вопрос, зачем такая головная боль местному начальству, оставался открытым. В договоре, предложенном мне на подпись, значилось, что Инка Любова, двадцати двух лет от роду, является врачом третьей (низшей) категории с допуском на двадцать пятый этаж включительно и возможностью работы с особенными больными. Под последними, как объяснил Сортарин, подразумевались те же русалки, дивы и домовые. Угу, не спорю, полностью мой контингент. Вот уж с кем я влет нахожу общий язык.
