Шли дни, и с каждым из них возрастала вероятность вызова на допрос. А Рафаил Львович по-прежнему не мог придумать ничего, что можно было бы противопоставить той сокрушающей лжи, которая вот-вот должна была на него обрушиться. Изнемогающая мысль все больше уподоблялась мягкому резцу, неспособному проникнуть под поверхность неодолимо твердого материала. После безрезультатных усилий она снова и снова возвращалась в исходную точку, становясь при этом все тупее.
Однажды Белокриницкий, уставший от бесплодных попыток найти решение проклятой задачи, безразлично слушал беседу соседей. Пожилой ветеринарный фельдшер рассказывал:
— Прочитал он эти мои показания и спрашивает: «А про то, как вы с вашим директором совхозных баранов поморили, почему от следствия утаиваешь? Думаешь, не знаем?» Про каких таких баранов, думаю, он толкует? Никогда в нашем совхозе никаких баранов не было, путает он что-то… Уже заикнулся было ему об этом сказать, а потом думаю: зачем? Почему это я о правдоподобности своего вранья заботиться должен? Напишу ему и про баранов. И чем больше будет в моих показаниях всякой несусветной чепухи, несоответствий всяких, тем лучше! Легче будет потом доказать, что и все-то мое дело — сплошная липа…
Рафаил Львович очнулся от состояния апатии. Одно слово из произнесенных ветеринаром почему-то изменило вялый ход его мыслей, внеся в них какое-то оживление. Белокриницкий почувствовал настороженность, как перед неожиданной находкой, содержание которой, однако, ему еще не было известно. Это было чувство, знакомое каждому изобретателю и математику. Где-то рядом, совсем близко находилась смутная идея решения проклятой задачи, мучившей его все эти бесконечные дни и бессонные ночи. Сейчас эта идея или ускользнет, или будет поймана и облечется в четкие контуры…
Идея возникла от слова «несоответствия». Но из несоответствия чего и чему должно было родиться решение задачи, Белокриницкий еще не знал. Потом из толпы теснящихся мыслей вырвался ответ, сначала размытый и не вполне определенный. Еще через несколько секунд лихорадочной работы мозга он получил четкую и ясную формулировку: несоответствие показаний о своем вредительстве, которые может дать следствию Белокриницкий, здравому смыслу, принципиальным возможностям, даже физическим законам…
Рафаил Львович глубоко перевел дух, с плеч свалилась стопудовая тяжесть. И как просто! А он-то чуть не вывихнул себе мозги и уж совсем было отчаялся в возможности решить казавшуюся неразрешимой задачу. Спасибо старику-ветеринару!
