— Ваше величество, я тогда опасалась, что сын мой попросту повредился умом. Я даже не представляла себе, ну что такое ужасное могло случиться с Хью, чтобы Майкл пришел в подобный ажиотаж. Вскоре после этого сын сказал мне, что нашел собственное жилье. Он заявил, что не станет возвращаться в Дорсет. И… — Тут Бесс не выдержала, закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Екатерина, склонившись к старой служанке, нежно прижала ее голову к своей груди.
Когда миссис Кафхилл вновь овладела собой, королева подала ей носовой платок, который та принялась крутить и комкать в руках. Но в конце концов пожилая дама все-таки заговорила, низко опустив голову, так что я видел лишь верх ее белого чепца.
— Майкл перебрался куда-то поближе к реке. Он навещал меня почти каждый день и однажды сказал, что сам подал бумаги в Сиротский суд и заплатил положенные деньги. Мне показалось, что после этого мальчик стал выглядеть получше, но затем прежнее напряженное выражение вдруг вернулось на его лицо. И наконец, он пропал на несколько дней. А потом утром явился местный констебль… — Старая служанка бросила на меня безнадежный взгляд. — И сказал, что моего сына нашли мертвым в его комнате, повешенным на потолочной балке. Майкл оставил записку… она у меня с собой. Мастер Уорнер сказал, что я должна показать ее вам.
— Да, позвольте взглянуть, — попросил я.
Бесс извлекла из платья сложенный лист бумаги и передала его мне дрожащей рукой. Я развернул записку. «Прости меня, мама», — было написано в ней.
Я посмотрел на несчастную женщину:
— А это точно почерк Майкла?
— Неужели вы думаете, что я не узнаю руку собственного сына?! — рассердилась та. — Майкл сам написал эти слова, как я и сказала коронеру на дознании перед судом и перед всеми любопытными.
— Не надо сердиться, Бесс, — умиротворяющим тоном произнесла королева.
— Мастер Шардлейк по долгу службы вынужден задавать подобные вопросы.
— Я знаю, ваше величество, но мне трудно отвечать на них. — Пожилая женщина посмотрела на меня. — Извините меня, сэр.
— Понимаю вас. А дознание производилось лондонским коронером?
— Да, мастером Грайсом… Это жесткий и глупый человек.
Я печально улыбнулся:
— Да, я знаю Грайса, именно таков он и есть.
— Коронер спросил, не выглядел ли мой сын нездоровым, и я честно сказала: «Да, поведение его в последние дни казалось мне странным». Вынесли заключение о самоубийстве. Я не стала ничего говорить о поездке Майкла в Хэмпшир.
— Почему же? — удивился я.
