Мы с Уорнером низко поклонились. После недолгой паузы королева произнесла сочным и чистым голосом:
— Приветствую вас, добрые джентльмены!
Еще до брака с монархом Екатерина Парр всегда одевалась очень элегантно, но теперь она была просто великолепна в своем платье из серебряной и краснокоричневой ткани, расшитом золотыми прядями. На груди ее сверкала золотая брошь, усыпанная жемчугами. Лицо королевы, скорее просто привлекательное, чем хорошенькое, было слегка припудрено, а золотисто-рыжие волосы прятались под круглым французским капюшоном. Екатерина смотрела на нас приветливо и доброжелательно, а строгий с виду рот тем не менее производил такое впечатление, будто бы она может в любой момент улыбнуться или даже от души рассмеяться посреди всего этого чопорного великолепия.
Обратившись к Уорнеру, королева спросила:
— Она ждет снаружи?
— Да, ваше величество.
— Посидите с ней, я скоро ее призову. Она что, по-прежнему волнуется?
— Очень.
— Тогда, по возможности, успокойте ее.
Поклонившись, Уорнер покинул комнату. Я заметил, что девочка, не переставая гладить собаку, внимательно изучает меня. Королева посмотрела на нее и улыбнулась:
— Да, Елизавета, это и есть мастер Шардлейк. Задавай свой вопрос, а потом тебе следует вернуться к занятиям стрельбой из лука. Мастер Тимоти уже будет ждать тебя. — Королева пояснила мне со снисходительной улыбкой: — Леди Елизавета хочет кое-что узнать про адвокатов.
Я нерешительно повернулся к девочке. При таком длинном носе и подбородке ее трудно было назвать хорошенькой. Синие глаза смотрели пронзительно, как и у ее отца. Только, в отличие от Генриха, в глазах Елизаветы не угадывалось никакой жестокости, там сквозило лишь напряженное, пытливое любопытство. Пожалуй, смелый взгляд для ребенка, однако это дитя нельзя было назвать обыкновенным.
— Сэр, — произнесла девочка чистым и серьезным голосом, — я знаю, что вы являетесь адвокатом и что моя дорогая матушка считает вас хорошим человеком.
— Благодарю вас, — ответил я, удивившись про себя: «Надо же, Елизавета зовет нынешнюю королеву матерью!»
— Тем не менее я слышала, что адвокатов считают скверными людьми, не знающими нравственности, одинаково готовыми взяться за дело и плохого человека, и хорошего, — продолжил ребенок. — Говорят, что дома адвокатов построены на головах глупцов и что они используют путаные места закона как сеть, улавливая ею людей. Что вы скажете на это, сэр?
Серьезное выражение на лице девочки говорило, что она вовсе не собирается посмеяться надо мной, а действительно хочет услышать ответ. Я глубоко вздохнул:
