Подкидыш для депутата. Выбор сердца | страница 61
— Нет, не нормально! — рявкает внезапно, но я шикаю на него недовольно, ведь он так Машу разбудит!
Упираюсь ладонями в стальной торс, отталкивая от себя Диму. К моему удивлению, он слушается незамедлительно. Не только отпускает меня, но даже делает пару шагов назад. Но стоит мне расслабиться, как Дима крепко, но аккуратно обхватывает меня за запястье и, ничего не объясняя, тянет за собою следом.
Оказываемся в злосчастном кабинете. Скоро меня тошнить начнет от мрачного помещения с кожаными креслами и дубовой мебелью. Эту «обитель зла» даже декоративный камин не спасает! Наоборот, дополняет картину, создавая иллюзию адского пламени.
Но сильнее обстановки меня пугает и волнует хозяин. Демон в обличии Димы медленно прикрывает дверь и приближается ко мне. Чувствую себя загнанным зверем, заточенным в клетку. Отступаю к камину и импульсивно обхватываю руками свой живот: наверно, инстинкт из прошлой жизни дает о себе знать.
— Кать, — хрипло произносит он, а в голосе четко слышится горечь. — Я обидел тебя? Сделал больно? Тогда, в нашу совместную ночь, которой я не помню, — закашливается нервно. — Никогда не замечал в себе садистских наклонностей, но вчера ты была так напугана, что… — раздраженно треплет свои волосы. — Черт, я уже ни в чем не уверен!
Молчу, прячу взгляд, судорожно вздыхаю. Слова просто застревают в горле, превращаясь в тугой ком печали.
— Поэтому ты ненавидишь меня? — заявляет Дима вдруг, а я от неожиданности округляю глаза. — Я ведь все чувствую, Кать. И заявилась ты ко мне неспроста. Хочешь отомстить? Наказать за ту боль, которую я тебе причинил по пьяни? — под конец фразы его голос срывается.
Что ж, сейчас я оказываюсь перед выбором: выдать правду, часть ее, насколько это возможно, или раздавить врага ложью. Ведь, если посудить, Дима действительно виноват в том, что произошло со мной! Не прямо, а опосредованно, но тем не менее… Из-за него я страдала, терпела, умирала изо дня в день, пытаясь поддержать и вытянуть из пучины отчаяния любимого человека, а в итоге потеряла все.
Опустошенная, лишенная будущего, раздавленная. Такой я ступила на крыльцо этого дома.
И все, черт возьми, из-за одного проклятого Щукина!
Испугался, что он насильник? Хуже, убийца! И я хочу выплюнуть это обвинение ему в лицо.
Но рано. Слишком рано.
Поэтому мысленно прикрываю старыми бинтами свои кровоточащие раны, склеиваю надломившееся сердце, глубже прячу обиды и ненависть. Ледяной рассудок и четкий расчет — все, что нужно мне сейчас.