Никогда не была слаба к мужским ласкам, в любой ситуации сохраняла здравый рассудок. Ледышка, одним словом. Даже с человеком, которого любила. Почему же я тогда плавлюсь сейчас в руках этого змея-искусителя? После всего, что он сделал! Как неправильно все происходящее!
Резко разворачиваюсь, оказываясь с Димой лицом к лицу. Хмурюсь и упираюсь ладонями в его плечи. Знаю, что не смогу противостоять ему физически. Поэтому судорожно размышляю, как оттолкнуть мужчину словами.
— Дима, решил еще одного ребенка сделать? — с сарказмом бросаю я. — Маши мало?
Но он нагло затыкает мне рот поцелуем, сминает губы, жадно и нетерпеливо. Теряю бдительность, позволяя мужчине обхватить меня крепко, приподнять и усадить на кухонную столешницу. Прихожу в себя только, когда Дима устраивается напротив.
***
— Ну брось, Кать, взрослые люди, — ехидно шепчет Дима мне на ухо, целуя и прикусывая мочку. — Предохраняться не умеем, что ли?
— Я не пью таблетки, — лепечу, сопротивляясь дурманящим ласкам, но силы неравные.
Ерзаю, отодвигаясь назад, пока не упираюсь спиной в рабочую панель. Холод кафеля, которым она покрыта, немного приводит в чувства, но ненадолго.
— И что? Я все равно им не доверяю, — хмыкает Щукин, наклоняясь ко мне и не забывая обжигать поцелуями шею. — У меня все есть, — добавляет, и я понимаю его намек.
Обнимает меня и рывком притягивает к себе, заставив проскользить по глянцевой поверхности стола. Впечатывает меня в свое тело, вынуждает обхватить ногами его талию и вцепиться руками в плечи, чтобы не упасть. Сейчас мы так близко, что, несмотря на разделяющую нас одежду, я ощущаю, насколько решительно он настроен. И готов. Вместо того, чтобы испугаться, я вспыхиваю и выдыхаю слишком шумно. Только радую нахала своей реакцией.
— Аллергия на латекс, — выдаю, срываясь на предательский стон.
Последняя попытка остудить мужчину, который и сам разгорелся ярко, и меня сжигает дотла.
Дима застывает на секунду, откашливается и чуть отклоняется, внимательно всматриваясь в мое лицо. Наши губы так близко, что это сводит меня с ума. Но я сильнее своего жалкого тела!
— Жуткая аллергия, пятнами покрываюсь, раздуваюсь вся, — сбивчиво дышу, но стараюсь говорить правдоподобно. — Изнутри раздуваюсь.
Кажется, я несу полную чушь, но из Щукина такой медик, что он вряд ли поймет. Пользуясь замешательством мужчины, пытаюсь оттолкнуть его.
— Все желание отбила, — недовольно хрипит Дима, зато отстраняется. — Удивляюсь, как вообще Маша у нас с тобой получилась. Точно по пьяни.
