- И кто же его мог взять? - сдерживая чувства, нарочито спокойно произнес я.
Сказать, что я испытал разочарование - это ничего не сказать. Второй раз за время Поиска быть рядом с обещанным Предметом и хватать вместо него воздух – это хорошенько бьет по нервам Старьевщика, всем существом нацеленного на результат. Да и в момент кульминации Поиска просто так Предметы не пропадают.
- Понятия не имею, кто взял, - раздраженно произнесла хранительница.
- Понимаете, Анна Михайловна? – вкрадчиво произнес я. - Вещь та очень ценная. Ее пропажа – это уголовщина.
- Кто сказал, что вещь ценная? – пошла в наступление хранительница. - Помню я ее. Никто даже не определил, что это такое. Какой-то алюминиевый новодел. Таких гравюр на металле…
- Вы уж поверьте мне, - заверил я с безупречной убедительностью в голосе.
Она устало махнула рукой и вздохнула:
- Да понимаю… Вы не представляете, какой хаос был в фондах до меня. И сколько сил стоило навести в институтском хозяйстве порядок, особенно, когда это надо тебе одной… А кто взял? Да нечего и гадать. Этот прохвост Сойфер!
- А где он сейчас? – осведомился я, с угрюмым и, вместе с тем, с каким-то сладким предвкушением прикидывая, как жестко, с толком и расстановкой, буду вышибать Предмет из старшего преподавателя.
- Две недели как уволился, - ответила Анна Михайловна.
- С чего бы? – удивился я делано.
- Понятия не имею, - пожала она плечами. - Это такое счастье было, что я даже спрашивать не стала, чтобы не сглазить. Интересно, что ему деньги были начислены. Я звонила, чтобы он их забрал. Но дома трубку никто не брал. Он живет один, так что и спросить некого.
- Он так щедр, что решил подарить свои кровные деньги родному институту? – заинтересовался я.
- Жаден, как Плюшкин, - презрительно скривилась хранительница. - Но тут пренебрег своим правилом удавиться за каждую копейку.
- Были, значит, причины, - отметил я.
- Да ясно, что за причина! – взорвалась Анна Михайловна. - Вещь оказалась ценная! Притом настолько, что даже такого скупердяя лишние две тысячи рублей теперь не волнуют… Вот же мерзавец! Не хотела его брать. Чувствовала, что на пушечный выстрел нельзя подпускать к фондам. Проектор наш его протежировал.
- Это который голубь сизокрылый? – усмехнулся я.
- Да все они там… Тьфу, - Анна Михайловна презрительно скривилась, а потом устало спросила: - Что, уголовное дело будет?
- С этим пока повременим, - веско уронил я…
