— Элиты сильно завязаны на Альбион, цена решения до сих пор слишком высока, отсутствие специалистов, способных заменить ставленников британского капитала, механизмов финансирования производства — тоже нет, а любое резкое движение — социальный взрыв. Людям не объяснишь, что нынешние проблемы носят объективный характер, а те, кто желает оставить империю в лоне мирового капитала (ведь проблемы экономической метрополии всегда решаются за счет окраин в первую очередь!) специально раскачивают ситуацию, обвиняя во всем императора… Да я долго продолжать перечислять могу, чего уж…
— Эк ты разложил… — Немного удивленно почесал затылок "дохтур". — Я то чужими словами попытался, а это анализ… Хм…
— Б**, - негромко выругался я себе под нос.
Но комментировать ничего не стал.
— Да и наши странные люди, — не стал акцентировать внимание на моем ответе Станислав Иванович. — Вот несколько лет назад все началось… Тогда какого-то "политического" выпороли за… Да не знаю за что даже, что-то совсем такое… Мелкое. Типа шапку не снял. По приказу лично градоначальника нашего. Нет, никто не спорит, не прав. Лет пятьдесят уж приняли закон о запрете телесных наказаний, но вот… Народ повозмущался, но забыл. А через полгодика заявилась к господину Трепову пылкая девушка со взором горячим, да и засадила две пули в живот до того момента как успела среагировать охрана. Подробностей не слишком много знаю, но что оружием стал английский "Бульдог"[4] — известно совершенно точно.
Знакомое что-то очень из "того" мира…
— Градоначальник выжил, — продолжил тем временем Кобылкин. — А вот дальше началось самое интересное. Суд над несостоявшейся террористкой. Вообще-то, за такое до двадцати лет каторги полагается, но она сумела снискать симпатии присяжных и была освобождена прямо в зале суда[5].
— Да уж…, - только и остается прокомментировать мне. — Дайте-ка угадаю! Дальше вся городская интеллигенция всех слоев, не довольная своим нынешним положением, начала петь оды смелому поступку, сочувствующие стать, вроде как террор и осуждающие, но пронизанные сочувствием и восхищением непростой судьбой несчастной девчушки в каких-нибудь "Таймс" и "Сан", подхваченные нашими передовицами…
— Все так…, - кивнул док. — А дальше начались последователи. И пусть больше ТАКИХ снисхождений от присяжных больше не было, но они все равно на некоторое время становились "героями" кухонек и модных салонов Петербурга, получая свой кусочек "славы" в виде газетной передовицы или…
