— Здравствуйте, Станислав Иванович! — Бодро поприветствовал я "Пилюлькина", что и меня на ноги поставил в свое время после ножевого.
Нормальный дядька. Не раз приходил проведать, как я там поживаю. А вот приветствие, судя по трем злым взглядам, получилось бодрым неуместно. А что мне теперь, скорбеть, что ли? Я выжил, семья — тоже. Все прекрасно! Да и адреналин, опять же… Чудить слегка заставляет.
— Александр… — Тут же улыбнулся повелитель трубки клистирной и прочих эндоскопов. — То есть, прошу прощения, Санни! Как ваше здоровье?
— Если вы про брюхо, то вполне и вполне! — усмехнулся я, успев по пути подмигнуть Громовой, чем заслужил еще несколько грозных взглядов комнатных собачек, что готовы облаять любого бойцовского пса… Если уверены, что хозяин рядом и защитит от последствий. — А так, легкие порезы…
— А чего ж не обработали? — вполне искренне поинтересовался Кобылкин, бросив на коллег презрительный взгляд.
— Да когда ж тут? — искренне интересуюсь я. — Ее Сиятельству же бантик ровно повязать не могут, а тут какой-то я…
Ее Сиятельство презрительно фыркнула, чем заставила кое-кого явственно поежиться. Хотели продемонстрировать себя во всей красе. Вот мы мол, какие тут все в белом… А оказались в дерьме по уши.
— Дай посмотрю, — подтолкнул меня к трубе ограждения небольшого палисадника "Пилюлькин". — Так где-то у меня тут были…
— Не трудитесь! — Заточенный до остроты бритвенного станка нож появился в моих руках словно из воздуха.
Любил у нас ротный такие штуки. Вроде бы и видишь пустые ладони, а через миг чувствуешь остро заточенную сталь у горла. Естественно, всякими "приемчиками, епта", я свой жест обрамлять не стал, но и так неплохо вышло.
А вот док за рукоять уж больно привычно взялся. И полоснул, разрезая рубашку, очень уж уверенно. А боевой, хоть и невеликих размеров, нож все-таки не совсем скальпель.
— Да тут ничего страшного. — Прокомментировал увиденное он.
Страшное там или нет, а все ж таки минут десять на обработку ран он потратил.
— Довольно! — раздалась резкая как удар хлыста команда.
Ого, а наша "громкая" девочка, оказывается и голос имеет. Командный, ага. Однако разглядев, что послужило причиной сиятельного гнева, я не мог не признать, что возмущаться она право имеет.
— Да уж… — Только и крякнул док, глядя на представшую перед ним картину.
А троица, "многоуважаемая" всеми присутствующими разом настолько, что "ввиду мы имели" каждого из них, нервно переглянулась… Все-таки за пятнадцать минут так и не наложить повязку, это… Надо уметь. Хорошо, что Кобылкин успел до их появления справится с самыми неприятными последствиями взрывов.
