– Не захотел, – подтвердил Торн. – Учитывая, что это был приказ, а Арден – военный врач, он нарушил приказ главнокомандующего. В военное время за такое было бы куда более суровое наказание, сейчас же…
– Сейчас же?
– Будет военный суд.
– Да, я в курсе. И ты позволишь суду независимых физиономий решать, что делать с тем, кто отказался воспользоваться наивностью одной беззащитной женщины, которую нужно было силком притащить к тебе во имя высочайшего произвола?
– Я позволю суду решать, что делать с тем, кто нарушил приказ, – припечатал Торн. – Это не обсуждается, Лаура. Арден будет с тобой круглосуточно, за исключением того времени, когда рядом смогу присутствовать я. На нем будет ошейник. Когда угроза твоей жизни и жизни ребенка останется в прошлом, состоится суд. На этом все, и к этой теме мы больше не вернемся.
Я покачала головой.
– Знаешь, Торн… только ты начинаешь делать что-то… человеческое, как потом опять все возвращается на круги своя.
– Проблема в том, – его взгляд сверкнул льдом, – что я никогда не был человеком, Лаура, но ты с этим так и не смирилась.
Он вышел, но, к счастью, я слишком хорошо владела собой, чтобы оставить что-то от эмоций нашего разговора, когда вошел Арден.
Признаюсь честно, я смутно представляла, что сказать – что вообще можно сказать после того, что учудил Торн. Поэтому сказала первое, что пришло мне в голову:
– Ты был прав. Мне стоило вернуться сразу. Самой.
Он усмехнулся, приближаясь к аппаратуре.
Коснулся дисплея планшета, явно проверяя какие-то показатели, потом все-таки посмотрел на меня.
– Честно говоря, Лаура, сейчас я уже не настолько в этом уверен.
– Арден, если ты сейчас скажешь, что мне надо бежать, я покроюсь льдом и пролежу здесь до конца беременности, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Он покачал головой:
– У тебя специфическое чувство юмора.
– У меня сумасшедшее желание выжить и родить здорового ребенка. Скажи мне, что для этого сделать, и я клянусь, что сделаю это от и до.
Арден оставил планшет в покое и подошел ко мне.
– К сожалению, сейчас это зависит не только от тебя.
– Что? О чем ты?
– Вокруг Торна очень серьезный заговор, которого он в упор не видит.
– Если он чего-то не видит, возможно, на то есть причины?
Не сказать, что Арден открыл мне Аронгару, но холодок по спине все-таки прошел. О чем-то похожем мне говорил Бен, правда, Бен вообще был невысокого мнения о Торне и его системе, поэтому вряд ли можно считать его слова беспристрастными. Что касается Ардена… наверное, теперь тоже. Сложно уважать того, кто нацепил на тебя ошейник.
