Шоукомб взял миску судьи и вывалил ее содержимое в свою. Ложкой он не пользовался, предпочитая ей собственные руки; жирный соус капал с его губ и покрывал пятнами рубашку.
— Слышь ты, писарь! — с набитым ртом обратился он к Мэтью, размышлявшему, стоит ли утоление голода риска проглотить гнилой зуб. — Ежели захочешь попробовать девку, я накину десять центов за то, чтоб на это взглянуть. Не каждый день увидишь девственника на его первой мохнатке.
— Сэр! — возмущенно возвысил голос Вудворд. — Помнится, я уже дал вам отрицательный ответ на сей счет.
— А почему вы говорите от его имени? Вы ему родной папаша, что ли?
— Нет, но я его опекаю.
— С каких это пор двадцатилетним мужчинам нужна чья-то опека?
— В этом мире полно волков, мистер Шоукомб, — сказал Вудворд, многозначительно поднимая брови. — И молодой человек должен быть очень осторожен, чтобы не стать их жертвой.
— По мне, так уж лучше волчья стая, чем заунывное нытье святош, — заявил трактирщик. — Сожрать они тебя, быть может, не сожрут, но со скуки подохнешь беспременно.
Образ волков, терзающих человеческую плоть, напомнил Мэтью об еще одной загадке. Он подвинул свою миску к трактирщику и начал:
— Две недели назад из Чарльз-Тауна в Фаунт-Ройал отправился другой мировой судья. Его звали Тимон Кингсбери. Он к вам не заглядывал?
— Не-а, такого здесь не было, — ответил Шоукомб, не прекращая жевать.
— В Фаунт-Ройал он не прибыл, — продолжил Мэтью. — Скорее всего, он остановился бы здесь, если только…
— Может, он просто не добрался досюда, — прервал его Шоукомб. — Мог схлопотать дубиной по башке от лихих ребят, что озоруют на большой дороге всего-то в лиге от Чарльз-Тауна. Или им закусил Одноглаз. В этих краях одинокий путник всегда, почитай, играет с адским огнем.
Мэтью обдумал эти слова под шум ливня, сотрясающего крышу. Вода с потолка уже не капала, а бежала ручейками; лужи на полу разрастались.
— А ведь я не говорил, что он ехал без сопровождения, — произнес наконец Мэтью.
В работе челюстей Шоукомба случился небольшой сбой.
— Но вы назвали только одно имя, разве не так?
— Да. Но я мог просто обойти упоминанием его секретаря.
— Да какого черта?! — Шоукомб с громким стуком опустил миску на стол. — Один он был иль нет, что это меняет?
— Он был один, — спокойно сказал Мэтью. — Его секретарь заболел в ночь накануне поездки. — Он задержал взгляд на горящей свече, на черных витках дыма над оранжевым язычком пламени. — Хотя, не думаю, что это так уж важно.
