Я сажусь, когда она подвигает тарелку с тортом ко мне. Отрезаю кусочек своей вилкой и отправляю в рот.
— Вкусный, правда? — спрашивает она и я киваю. — Хотя не такой вкусный, как у папы, да?
Я проглатываю торт, и в горле образовывается комок. Но потому что она сказала именно то, о чём думала, а потому что она впервые голос упомянула моего отца. Мама улыбается и вздыхает:
— Я так скучаю по нему, Гвен.
Я очень давно не слышала такой нежности в её голосе.
— Почему ты никогда не говоришь о нём?
Мама так незаметно качает головой, что я почти воспринимаю это наклоном головы. Она выпускает длинный, глубокий вздох.
— Все мы горюем по-своему. Утрата может быть разрушительной. — Она делает ещё один глоток вина и складывает руки. — Утрата не только человека, а любви, дружбы, молодости. Я знаю, насколько близки вы были с папой.
Отрываю взгляд от её лица, и чувствую, как глаза наполняются слезами, а горло перехватывает. Зачем она поднимает эту тему? Хочется стереть руками подступающие слёзы, но я боюсь двигаться.
— Прости за то, что не знала, как помочь тебе в твоём горе, — со слезами на глазах произносит она. — Я хочу, чтобы у тебя была хорошая жизнь. И я знаю, что когда ты потеряла его, то вместе с ним ушла и большая часть тебя. Мне просто нужно убедиться, что… — Мама берёт салфетку и вытирает глаза. — Просто хочу убедиться, что изменения в тебе осознанные, а не вымученные из-за того, что твой папа мог бы… что я могла бы возненавидеть… — Мама добавляет улыбку к своему опустошённому выражению лица. — Я рада, что ты переезжаешь к Джиа. Думаю, вам будет хорошо вместе.
Я улыбаюсь и киваю. Она не сказала, что мне будет хорошо пожить с Джиа, а что нам будет хорошо вместе.
— Я дам Джиа немного денег для тебя, чтобы ты могла обжиться до того, как устроишься на работу. Мне хочется, чтобы у тебя началась там совершенно новая жизнь. Ты очень особенная девушка. У тебя такое же большое сердце, как и у твоего отца. Ты приносишь свет, если не запрещаешь себе радоваться жизни, — пожимая мою руку, говорит она.
Я стискиваю руку матери в ответ, прежде чем крепко обнять её.
— Спасибо, мам.
Не могу сдержаться и плачу. Мы сжимаем друг друга в объятиях столько, сколько нужно, тихо прощая друг друга за всю боль и обиды, которые нанесли друг другу лишь потому, что были погружены в себя.
* * *
В тот день, когда я должна была приехать в дом Джиа, бабочки устроили парад в моём животе с самого вечера и до утра. Сегодня наступил этот день. Вот он — первый день моей взрослой жизни. «Вылет из гнезда», как говорит Мартин. Я стою на вокзале, все мои сумки собраны — если точнее, три большие чемодана. Чувство сладостное и одновременно горькое.
