Ветер на мгновение отогнал дождь от дома. Я уставился на ливень, потом отпрыгнул от окна.
Движение.
Что-то там шевельнулось. Что-то большое. Больше, чем то, что я видел раньше. И это было недалеко от дома. Между бельевой веревкой и сараем.
Я снова осторожно выглянул наружу. Там ничего не было. Я списал это на старческий маразм. Возможно, просто олень или даже тень от облака.
Я напомнил себе, что тени быть не могло, так как не было никакого солнечного света, а затем быстро приказал себе заткнуться. Я сам согласился с собой. Я тогда сказал себе, что просто немного испугался того, что я видел, что случилось с птицей раньше, или того, что я думал, что видел. Добавьте к этому белый грибок, растущий на оленях и деревьях, и тот факт, что я все еще не принял дозу никотина, и я должен был немного нервничать.
Я снова сел и вернулся к кроссворду.
Слово из четырех букв, обозначающее согрешение, с буквой "е" посередине... Слово из четырех букв... "е"...
- О, к черту все это!
Раздраженный, я бросил книгу с кроссвордами и вместо этого взял Библию Роуз. Она была изношена, изодрана и скреплена пожелтевшими обрывками скотча. До этого она принадлежала ее матери и бабушке. Я читаю ее каждый день, уделяя десять минут молитве. Как и подъем в пять утра, это была еще одна привычка, которую я не мог бросить, хотя и не осмелился бы. Даже когда Роуз умерла, я знал, что если пропущу урок Библии, то буду чувствовать, как она с упреком смотрит на меня весь остаток дня. У меня не было никаких сомнений в том, что она проверяла меня со своего места на Небесах. Я открыл Библию. Читать ее было все равно что снова быть с ней. Почерк Роуз заполнял книгу, места, где она отмечала отрывки маркером и делала заметки для группы по изучению Библии, которую она вела каждую среду вечером в церкви.
На розовой закладке из плотной бумаги, на которой детским карандашом было написано: "Для мистера Гарнетта" (подарок от класса пресвитерианской воскресной школы Реника), было отмечено место, на котором я остановился накануне - Книга Иова, глава четырнадцатая, стих одиннадцатый.
Я читал вслух, ища утешения в собственном голосе, но он звучал слабо и глухо.
- Как вода из моря вытекает, и река иссякает и высыхает: так человек ляжет и не встанет...
Снаружи что-то грохнуло, и я резко выпрямился в кресле, вскрикнув от удивления. Я ждал, что это повторится, но раздавался только шум дождя. В конце концов, я встал, последние слова раздела промелькнули у меня перед глазами, когда я закрыл Библию.
