Тут только я увидела, что уже по всему небу разбросаны кроваво-красные облака. За ночь они стали толще и больше размерами. Но теперь я знала: это вовсе не облака, а энергетически заряженные фантомные образования, которые к вечеру сольются в единый конгломерат и… И если я до десяти часов вечера не сумею вернуть хану Удегею его амулет, произойдет катастрофа.
В принципе, можно было бы немного успокоиться: во-первых, впереди у меня был еще целый день, а во-вторых, теперь я не одна. Теперь у меня есть друг по имени Пуня.
Но все равно оставалось еще много непонятного. Например, что делать, если Ираклий категорически откажется возвращать амулет? Или если не вернется домой до нужного времени? Или если он передал амулет курьеру, а тот увез его в неизвестном направлении?
Я так задумалась, что поневоле замедлила шаг и вошла в школу вместе со звонком. Впереди маячила необъятная спина Горгульи, и я влетела в класс вслед за ней.
– В чем дело, Миловидова? Ты, я смотрю, совсем распоясалась! То во время диктанта читаешь эсэмэски, то позволяешь себе опаздывать! Скажи спасибо, что сейчас последние дни учебного года, а то бы… Садись, Миловидова, и не вздумай достать гаджет!
Ты бы видел, дорогой дневник, какие разные взгляды были устремлены на меня во время этой проповеди!
Прежде всего, я наткнулась на взгляд Лерки. Он говорил: «Из-за того, что ты опоздала, мы не смогли наказать тебя перед уроком. Но берегись, Нищебродка, еще не одна перемена впереди».
Мышки, как всегда, смотрели вопросительно-испуганно. Мол, мы знаем, что тебя ждет расправа, но ничем помочь не можем. Мне даже показалось, что я слышу их жалостливый писк – пи-пи-пи…
Двоечник Ковалев никак не смотрел – он спал, положив голову на парту. Ну, это как всегда.
Босс делал вид, что рассматривает обложку учебника.
Глаза аморфных личностей, которых, как ты знаешь, в нашем классе несколько, вообще ничего не выражали.
И среди всех был один взгляд, от которого у меня – нет, не забилось, затрепыхалось сердце. «С тобой все в порядке? – как бы спрашивал он. – Я так за тебя волновался!».
Первые две перемены я проторчала в учительской, безуспешно пытаясь узнать, будет ли сегодня в школе Генриетта Ивановна.
В конце второй перемены кто-то из учителей с досадой сказал:
– Послушай, Миловидова, ты нам мешаешь, понимаешь это или нет?
– Я просто хочу узнать…
– Вот и мы хотели бы это знать! Должна быть. Но телефон заблокирован, а дома ее нет. Есть еще вопросы?
