– А где вы работаете? – спросила я. Ведь не зря говорят: скажи, кто твой друг…
– О, понятие работа как таковое не для меня, – сказал он почему-то обиженным тоном. Невеста закивала. – У меня сеть ресторанов под названием «Эхо минувших веков», слышали? – Я, конечно, не слышала, но кивнула. – Они не только здесь, но и в других городах. Вот я туда и ездил. И простудился.
– Кстати, как у тебя с бизнесом? Вышел из кризиса? – спросил дядя Ираклий.
– Еще как! – радостно отозвался Пуня. – Ну вот скажи, как тут не верить в чудеса? Во все пять ресторанов посетители ломятся, как будто бы нет других. Еще немного – и свадьбу закатим с Пупсиком такую, что о нас в газетах писать будут. Правда, Пупсик?
– Правда, – жеманно ответил Пупсик.
– Ничего не понимаю, – сказал Ираклий. – Насколько я знаю, чтобы был результат, нужно работать. Об этом еще в школе говорили. А ты день и ночь балду бьешь… Управляющего, что ли, нового нашел?
Иванов-Померанский хитро улыбнулся.
– Уметь надо.
– Спасибо, дядя Ираклий. Я пойду, у меня уроки, – сказала я, поднимаясь со стула и выходя из кухни.
– Какова у меня племяшка! – услышала я в коридоре. Мне послышалось, что в том, как он это произнес, были нотки гордости.
– Ты о чем? – спросил Иванов-Померанский. – Гадкий утенок. Гадче не придумаешь. Или как правильно. Более гадкого?
– Я бы даже сказала – уродина! – вставил Пупсик.
«Сама ты уродина», – подумала я.
– Ничего ты не понимаешь! – послышался голос дяди Ираклия. За сегодняшний день я, похоже, научилась подслушивать: теперь я подошла к зеркалу и делала вид, что поправляю волосы. – Подберу ей линзы – еще та будет красотка! – добавил продолжающий играть роль дядя Ираклий.
Я замерла. Меня еще никто не называл красоткой. Пусть даже в будущем времени.
– Ну ты даешь! – засмеялся Иванов-Померанский. Его смех напоминал визг поросенка, которому прищемили хвост. – Тоже мне придумал: красотка!
В этот момент стена, которая отражалась в зеркале, как и вчера, исчезла, и в длинном коридоре появился всадник.
Я тут же отошла в сторону. Я ведь знаю, что ему от меня надо, только не представляю, как это сделать.
Иванов-Померанский продолжал визжать.
– Да замолчи ты, придурок! – это последнее, что я услышала, входя в «мою» комнату и закрывая за собой дверь.
Ушла в свою комнату… Разговариваю с соседом, делаю вид, что ничего не произошло. А сам продолжаю наблюдать. Точнее, чувствовать. Такое впечатление, будто в мой мозг кто-то вставил антенки, которые улавливают, о чем она думает. Нет, не слово в слово, конечно, а в общем и целом, но и этого достаточно, чтобы утвердиться в мысли, что с ней, этой девчонкой, надо что-то делать. В общем, еще раз убедился в том, что вся надежда на крестницу.
