— Ни при чем? — скептически переспросил отец, словно Провидение сводит нас с людьми не лучшего сорта по причине нездоровости своего чувства юмора.
— Ни при чем, — подтвердил Тед. — Разум — невидимый или вселенский, я не знаю, как правильно его назвать, — не несет ответственности за разум человека. Вселенский разум направлен на служение Добру, а разум отдельного человека — на служение этому конкретному человеку.
— Получается, разум отдельного человека «уделывает» вселенский?
— Получается… Хотя постой! Что значит «уделывает»? Он просто не подчиняется вселенскому. Он независим.
— А как считаешь, сын, подобная самостоятельность разума во вред человеку или на пользу?
— Не знаю… Но за себя скажу. Обещаю, что мои поступки всегда будут разумными. И противоречить вселенскому разуму не будут.
Миллер-старший откупорил вино, что делал за ужином крайне редко, и наполнил себе фужер.
— Выпьем за то, чтобы время испытаний для наших обетов не наступило никогда.
Отец хитро прищурился и медленно, посапывая и причмокивая, осушил терпкую рубиновую жидкость до дна.
— Пап, а как ты думаешь, почему у нас со вселенским разумом такие разночтения?
— Бог его знает.
— Бог? А может, Он специально так задумал?
Тед любил провоцировать старого атеиста отца на богоборческие тирады.
— Что ж, возможно, Богу просто пришла в голову шальная мысль: «А дай ка я…» — отозвался отец. — Но мне такой вариант представляется несостоятельным: прихоть и самодурство — проявления глупости, а ведь речь о — предположительно — самой мудрой силе во Вселенной.
— Но ты же не веришь в Бога, хоть и отдал меня в воскресную школу.
— Отдала тебя туда мама, а я даже не крещен. Но ты зря думаешь, будто я считаю себя умнее или проницательнее верующих. Вера — один из компасов, которые мы берем в дорогу по жизни. Просто не каждый нуждается именно в этом компасе. Главное, чтобы через веру человек не становился марионеткой других людей.
— Марионеткой чужого разума? Чужого человеческого, а не вселенского разума?
— Точно! — Отцу нравился разговор с сыном на равных, хотя такие разговоры удавались редко.
Чтобы закрепить приятные впечатления, он плеснул себе еще вина.
— Я, конечно, атеист, — продолжил он между глотками, — но это не мешает мне спокойно относиться к мысли, что Господь существует, и даже иногда обращаться к нему. Тебе все это пока трудно понять. Это как с обувью.
Тед пошевелил пальцами в становящихся несколько тесными кроссовках и вопросительно посмотрел на отца.
