Но где взять такого зверя, чтобы заменил собою мамонта? С этим, пожалуй, будет трудновато. Это надо как следует обмозговать…
Тед прилег у огромного пня, в объятьях корней которого обмозговывать самые сложные задачи казалось делом до смешного простым и комфортным. Солнце, просачиваясь сквозь далекие кроны деревьев, ласково трепало его по щеке, уверяя, что решений любой из его проблем — такое множество, такая бесконечность множеств, что с ними можно и не спешить. Нежное пение птиц вторило солнцу. Вторил заверениям солнца и сам Тед. Что он, в самом деле, не решит такой простенькой задачки? Да тут бродят такие стада оленей, что их можно брать голыми руками. Вот он только отдохнет здесь еще с четверть часика и пригонит домой стадо… три стада оленей. Нойджел от зависти удавится на своем галстуке, а Роймонд… Хотя черт с ним, с Роймондом — он раздражал Теда куда меньше своего братца. Роймонд мог пока не давиться. Тем более что в их ситуации дополнительная пара мужских рук была отнюдь не лишней. Правда, Роймонд — это еще один едок, но с этим…
Тед проснулся уже под вечер. Очень хотелось пить: должно быть, день, которого он толком и не увидел, был довольно жарким. По дороге домой он завернул к водопаду и принялся жадно втягивать в себя воду — пока живот не вспучился и не прервал экзекуцию ледяной водой, отозвавшись в боку резкой пульсирующей болью.
Тед осторожно приблизился к краю леса. Классэны дожидались его вокруг костра. На этот раз они о чем-то вяло беседовали, а не пребывали в привычной неподвижности истуканов. Они как по команде выжидательно привстали, едва он попал в их поле зрения. Теду стало неловко от того, что, возможно, они все это время хлопотали по хозяйству, с тревогой за его жизнь ждали его с охоты, а он так бездарно провел день…
Его походка неожиданно для него самого вдруг утратила легкость и пружинистость. В ней ясно читалась усталость не жалевшего сил в поисках куска пропитания человека. Особого артистизма Теду и не потребовалось: его тело все еще было разбито от долгого лежания на жесткой земле. На долю секунды Тед даже ощутил острый прилив жалости к себе. Впрочем, а почему бы ему и не изобразить некоторую усталость? Эти бездельники тоже вряд ли озаботились какими-либо делами — дел-то как таковых и не было: принеси воды да дров и валяйся целый день в траве.
Слегка приволакивая ноги и скривив лицо в скорбной маске крайнего изнеможения, Тед приблизился к костру.
