— Интересно!.. Да это… это феноменально! Конечно, сознательно. Он же разум совсем не теряет.
— Но ведь бывают ситуации, когда безумие застилает разум.
— Когда застилает разум, это отдельный случай, сынок. Тут уж человек не властен над собой. Но многие глупости совершаются им в, так сказать, твердом уме и здравой памяти.
— Так а на что же он надеется? Кого он хочет обмануть?
— Человек надеется, что последствия любых его ошибок рассосутся благодаря феноменальным рассасывающим свойствам субстанции, известной как Время Все Расставит По Своим Местам. Поэтому считает, что немного глупости не повредит.
— И что же ты предлагаешь?
— Ты о чем? — Черная мохнатая гусеница отцовской брови вопросительно ползла вверх.
— Глупость следует запретить?
— Глупость, как и любовь, не запретишь.
— Пап, ты же только что говорил, что глупость подчиняется разуму. А все, что подчиняется разуму, можно сознательно контролировать, ограничивать, в конечном счете — запрещать.
— Ну, а что запреты? У нас грехи и пороки под моральным запретом, а некоторые — так вообще под законодательным. И что? Грешат. Разве никто никого не убивает? Прелюбодеяние вон и вовсе превратилось в обыденную вещь и даже поощряется.
— Люди стремятся к счастью, пап… Как могут, стремятся…
— К счастью! — чуть ли не хохоча, восклицал отец. — Я верил когда-то в эту чушь, но это было так давно… С тех пор прошло столько времени, что вся утекшая отсюда вода успела не один десяток раз вернуться к нам дождями. Мои когда-то черные-как битум волосы насквозь седы. Ногти проедены отвратительной желтизной. Кожа вся в бурых пятнах. Белки глаз обратились в желтки. И только перхоть все так же молода и обильна. А вот веры моей в человека нет и в помине. Счастье! Ха! Многие отчего-то путают счастье с комфортом, с тем, что называется «наслаждаться жизнью». Счастье — когда доволен не только ты. Это когда довольны тобой, когда радость живет в каждой мелочи, когда в душе не заходит солнце, когда есть правда и не может быть лжи.
— Само собой, — соглашался Тед и уже более тихим голосом бормотал: — Старик окончательно превратился в мизантропа. Если человек не в состоянии достигнуть счастья, или не знает, как к нему идти, или лень ему — как мне, — он идет к комфорту. Комфорт — его счастье. У каждого из нас есть заменители того, что должно быть в нашей жизни настоящим: заменители счастья, заменители мудрости и прозорливости, заменители успеха. Только зло в нашей жизни настоящее и не в меру галантное — вниманием нас никогда не обделит.
