— Не волнуйтесь, доктор, это у меня портится чувство юмора.
За дверью послышались торопливые шаги и грозный голос капитана:
— Разве арестованный плохо себя чувствует?
Анна что-то неразборчиво ответила, и капитан наставительно добавил:
— Я запрещаю общаться с ним!
Голос приближался, я метнулся к койке и занял как можно более развязное положение лёжа, но тут же решил, что это глупо, и также стремительно вернулся к двери. И вовремя: она открылась.
На пороге стоял Айрон с подносом космических яств, от одного вида которых у меня упало настроение. Из-за его плеча выглядывал капитан, опять без попугая и с пистолетом. Разглядев оружие получше, я осведомился:
— Капитан, по-моему, вы угрожаете мне электробритвой.
Шагнул было наружу, но капитан торопливо предупредил:
— Это электрошокер, умник, и он немедленно вырубит каждого, кто посмеет в этом усомниться!
Тем временем стойкий оловянный Айрон прошел внутрь моего отсека, разложил паек на столе и вернулся к двери. Капитан угрожающе держал шокер, целясь мне в грудь. Я решил пока не испытывать величину напряжения этого устройства и для верности отступил на шаг.
— Так-то лучше! — удовлетворенно сказал капитан, и дверь закрылась.
— Погодите, капитан! — торопливо выкрикнул я, и он отозвался:
— Что вам еще?
— Я хотел бы узнать, в чем вы меня обвиняете.
— Вам мало того, что я уже сказал?
— Толком вы ничего не сказали. — Я старался подбирать веские доводы. — Ваши обвинения голословны. Что вы мне инкриминируете? — ввернул я и понял, что это слово не ново в моем лексиконе. Кто же я такой на самом деле?
Капитан несколько замешкался с ответом, однако решил не утруждать себя деталями и рявкнул:
— Идите к черту!
— Да я бы и пошел, но ведь заперто! — крикнул я, но шаги капитана уже затихали.
Я повернулся к двери спиной и тут заметил на столе среди привычных если не желудку, то взору продуктов яркий предмет. Это был кубик Рубика. Я понял, что это игрушка По Туня: вот и потертый центральный квадратик, который китаец вынимал, подкручивая крепежный винт. Трогательный толстяк, вероятно, жалея меня, угодившего в ловушку, пожертвовал своей любимой вещью, чтобы как-то скрасить мое одиночество.
Тут из-за двери послышался торопливый шепот:
— Виктол, делзысь там! Мозес поиглать в кубик, это оцень интелесно и плосто, нузно только поплобовать!
И, не дожидаясь моего ответа, он ушел. Конечно, он опасался гнева капитана, который уже запретил Анне говорить со мной.
Я улыбнулся и лег на койку, прихватив с собой кубик. Играть в него я, конечно, не собирался — мне это было не под силу, у меня и без него хватало головоломок…
