Я сунул руку в карман, вытащил зеркальце и протянул Айрону:
— Спасибо, вы мне очень помогли.
Айрон принял зеркальце и сунул его куда-то себе под дых, где оно благополучно исчезло. Я собрался было убраться восвояси, но вдруг передумал. В конце концов, Айрон хотя и не был настоящим существом, но вполне мог оказаться свидетелем. Так же, как различные предметы, в нем могла храниться ценная информация.
— Могу я задать вам несколько вопросов, Айрон? — спросил я.
Ответа не последовало. Вполне возможно, что вводные вопросы этикета он попросту игнорировал, и я решил взять быка за рога.
— Вы давно на станции?
— Один год, девять месяцев и двадцать восемь дней, — продребезжало из него.
Ага. Вахтовым методом они работают, что ли?
— А когда появилась Анна?
— Двадцать два дня назад.
— По Тунь?
— Шесть месяцев и один день.
— Капитан?
— Он уже был здесь, когда появился Айрон.
— Хэ… М-м… Хаэрпу?
— Он уже был здесь, когда появился Айрон.
— Когда на станции произошла авария?
— Двенадцать дней назад.
— Что тогда произошло?
— Нет информации, — срезал меня Айрон. Что это было — цензура, запрет такой информации для меня или просто отсутствие данных?
— Почему нет информации?
— Нет информации, — твердил свое упрямый робот.
Я отступил.
— Хорошо. Есть на станции еще кто-то, кого я не назвал?
— Есть, — произнес андроид и сделал паузу, достойную великого актера. Когда пауза затянулась, я понял, что Станиславский здесь ни при чем: просто робот отвечал на один вопрос, прозвучавший первым.
— Кто это? — спросил я, готовясь услышать нечто невероятное.
— Ты и тот, кто живет с капитаном.
Сенсации не случилось.
— И больше никого?
— Больше никого.
— Был здесь кто-то еще, но потом ушел? Исчез? — Я пытался выжать из немногословной железяки все.
— Были.
— Кто это?
— Люди.
— Много их было?
— Шесть.
— Давно они были здесь?
— Все по-разному.
— Ну, скажем, последний?
— Тринадцать дней назад.
За день до аварии? Вот это да!
— Кто это был, Айрон?
— Человек.
— Это он велел тебе не говорить?
— Нет.
— Что ты можешь еще сказать об этом человеке?
Айрон молчал. Вероятно, общие вопросы он не воспринимал.
— Что здесь делал этот человек?
— Работал.
— Долго он работал?
— Он приходил и уходил. Много раз.
Что за чушь? Сменщик с главного корабля?
— Он кого-то заменял здесь, на станции?
— Нет. Он делал свою работу.
— Что он делал?
— То, что сейчас поручено Айрону.
Техник какой-то, что ли? Все стало еще запутаннее… Вопросы иссякли. Я не знал, о чем еще спросить это вместилище данных, и уже собрался уходить. А вдруг он вообще ничего не знает? Вдруг все, что он мне сообщил, — чушь собачья?
