Несмотря на франтоватую наружность графа, появление его в этой трущобе не произвело особенного эффекта, несколько рук протянулось к нему как к старому знакомому, да красивая женщина дружески кивнула ему с той улыбкой, которую женщины дарят тем, кто им нравится. Николай Прокофьевич, освободившись от рукопожатий, сел между нею и Иваном Трофимовичем. Шум возобновился.
— Да тише же, черти! — воскликнул Иван Трофимович, вставая, и серые глаза его недобро вспыхнули на добродушном с виду лице.
— Вам объявлено, черти, что мною делается в доме обыск… Я сам плюю на это привидение… Оно меня до сих пор не тронуло — значит, и впредь не тронет… Если я найду до пятницы что-нибудь (сегодня у нас понедельник?), то не утаю же я от вас, а не то… хотите хоть сегодня идем опять…давайте искать… Найдем, все наше! Конечно, у старика должны быть деньги… Да только где? Дом-то ведь велик!..
В то время как Иван Трофимович говорил, граф тихонько дернул его сзади, но мошенник не подал и виду, что замечает эту поддержку, и продолжал, даже не сделав паузы:
— Вот вы, дураки, пристаете ко мне, а ведь надо быть дураком, чтобы не понять того, что я говорю… Вон Жучок и тот понимает, — указал он на урода, который при этом обращении сделал гримасу и зашевелился на стуле. — Стало быть, нечего и пытать меня… Слава богу, не первый год с вами, братцы, работаем… А впрочем, повторяю еще раз: если хотите, можете сами искать, хоть весь дом перевернуть. Это, братцы, мое последнее слово… Ходы туда вы знаете… Валяйте!.. Только не я буду в ответе, если кто-нибудь из вас попадет в лапы фараонов.
После этого Иван Трофимович сел и, многозначительно переглянувшись с соседкой, обратился к графу, шепнув:
— Сейчас!..
Спустя несколько минут после того, как разговор перешел на другие темы, Иван Трофимович толкнул Крушинского и отошел с ним в сторону.
— Сегодня не иди! — шепнул граф. — Сегодня там будет мой сын и, вероятно, полиция… Они будут выслеживать привидение.
Тень улыбки чуть дрогнула на лице Ивана Трофимовича.
— Спасибо, что предупредил, — сказал он, — я не пойду. И, обратившись к остальным, громко произнес:
— Вот граф сообщает, что сегодня в доме будет полиция… Предупреждаю и я, братцы, а затем как хотите!.. — Он вернулся на свое место и, вытянув одну руку на стол, принял такую позу, которая невольно внушала уважение к его и без того степенной и важной фигуре.
Наискось от него за столом сидел в тени угрюмый рослый человек и не спускал блестящих глаз с лица его соседки. Временами эти глаза обращались и к нему, и тогда в них блестела ненависть.
