Из отверстия, сгибаясь в три погибели, появляется длинный сутулый парень. Из-под узкого лба настороженно и неприветливо смотрят маленькие серые глазки.
– Ну что, нашли? – нетерпеливо спрашивает бородатый.
– Прям, нашли. Че тут искать-то? И так ясно – фуфло это все!
– Фуфло не фуфло, а цельная карта! Чертеж! Скоко вообще можно разбираться! Второй месяц пошел! А теперь слухай сюды! Шеф сказал, что Шахматист приказал: если к утру не найдем, будем взрывать шахту. Взрывное устройство ужо здеся.
– А если найдем?
– Все равно взрывать. Нам заплатят за работу и за молчание, вот мы и будем молчать, а людей отпускать нельзя. Мигом сообщат куда надо! А пока пусть ищут.
– Че за пацан? – спрашивает Пиночет, показывая на меня взглядом.
– Черт, я ж совсем забыл о нем. Глобус подбросил.
Глобус… Выходит, так называют Будку.
– И че с ним делать?
– А хрен его знает! Толкни куда-нибудь, пусть сидит!
– Может, сразу кокнуть?
– Да ладно тебе, охота пачкаться? Все равно взлетит на воздух вместе со всеми, – и смеется отвратительным гаркающим смехом.
– А ну, пшли! – прикрикивает Пиночет и толкает меня в страшную дыру. Включает фонарь, его луч высвечивает неровную поверхность стен с торчащими то здесь, то там острыми краями породы.
Идем долго. По крайней мере мне так кажется, потом поворачиваем направо и оказываемся в узком коридоре.
– Навязали на мою голову! – ворчит Пиночет. – Кабаны несчастные! И куда бы тебя… – Вдруг он останавливается. – Вот дурак я, дурак! Да хоть куда, все равно не выберешься! Во, как раз то, что нужно!
Луч фонаря на мгновение освещает небольшую нишу в каменной стене, и Пиночет толкает меня в нее.
– Не вздумай бежать! – приказывает он так, как будто бы мне есть куда бежать.
Он уходит, свет от фонаря тает за поворотом, и становится совсем темно. И тихо.
Тихо и темно…
Но, как ни странно, страха я не испытываю. Видимо, продолжает действовать настой трав, которым меня напоил Геннадий Борисович. Меня не волнует, что со мной будет. Единственное, чего я хочу, – так это спать. Я опускаюсь на холодный каменный пол, прислоняюсь спиной к каменной стене и проваливаюсь в забытье. Сколько я в нем пребываю – минуту, час, несколько часов, трудно сказать, только спустя какое-то время действие этих трав ослабевает, и теперь мне уже не все равно, что со мной будет. Я понимаю – нужно что-то делать. С трудом открываю глаза. Голова, похоже, работает, а вот тело по-прежнему вялое, неподатливое. Заставляю себя подняться и сделать в кромешной темноте шаг вперед. А что дальше?
