Призраки из прошлого и другие ужасные истории | страница 58

Телефон, как назло, заряжается очень долго, и я, как дурак, продолжаю сидеть в комнате, ждать, когда он зарядится полностью.

Ну, наконец-то.

Плохо, что в прихожую можно пройти только через кухню, если бы не это, я бы спокойненько улизнул из дома.

Выхожу на кухню. Одеваюсь, натягиваю кроссовки.

– Как спалось? – спрашивает Крокодилица с таким видом, будто ничего не произошло.

– Нормально, – отвечаю я. Пусть думает, что я лох и ничего не понимаю.

Во дворе лает Сабля. Слышится голос Соньки:

– Сабля, свои! Конечно, проходите!

На пороге появляется… Саянский. Он уставший и бледный, похож на загнанного волками зайца.

– Новости есть? – спрашивает он Крокодилицу.

Та молча качает головой.

– У меня есть, – говорит он. – Нужно срочно кое-что обсудить и поторопиться.

«Мне тоже», – думаю я и выхожу из дома.

Мороз, похоже, градусов под 30.

Пересекаю Америку, Индонезию, Индокитай. В кроссовках бежать хорошо, легко, быстро, правда, холодно и больновато стертым до крови пяткам (и снова думаю о том, как бы я с такими пятками добирался до райцентра?), но терпимо.

Вот уже и здание школы, которое не спутаешь ни с каким другим. Взлетаю на крыльцо, иду по знакомому уже длинному коридору.

Мимо меня проходит странный учитель – видно, что и сейчас он думает о чем-то своем, что мыслями далеко отсюда.

Кабинет Геннадия Борисовича закрыт. Но ведь он никуда не может уйти, думаю я. Мало ли почему его нет, может, в учительской сидит или ведет урок в каком-нибудь классе для трех или четырех человек. Остается одно – ждать. Ведь кроме него мне никто не может помочь.

Мне кажется, что учителя нет очень долго. Так долго, что я, похоже, даже ухитряюсь задремать, стоя и с открытыми глазами. Ночка-то была еще та! Во сколько я лег? После трех, это точно. А когда проснулся, не было и семи.

Вдруг начинает болеть голова. Болеть так, как будто внутри нее, как уже было не раз, взрываются маленькие бомбочки.

Прихожу в себя от того, что передо мной стоит Геннадий Борисович и хлопает в ладоши.

– Эй, – говорит он. – Хватит мечтать, вернись в действительность!

От неожиданности я вздрагиваю.

– Пошли ко мне. Не терпится узнать, как съездили вчера на гору.

Бомбочки в голове продолжают взрываться, и мне трудно сосредоточиться, но я через силу рассказываю о том, как поднялся вчера на вершину Серебряной горы, как махал мне мужик, который стоял у подножия с обратной ее стороны (вижу, что Геннадий Борисович хмурится), о том, как мы съездили в полицию (при этом он еще больше хмурится), про «визит» к Саянскому и про мою ночную вылазку. Вдруг он вскакивает и начинает быстро ходить вдоль длинного стола, уставленного реактивами.