– Мистер Лутович, – говорит Фрэнки, – на случай, если вы забыли, я – детектив Лумис. И у меня к вам есть еще несколько вопросов…
– Ага, вы уже представлялись сегодня утром, – перебивает ее Эдди Лутович, но при этом все так же смотрит мимо нее.
Он явно хамит, но Фрэнки не обращает на это внимания и спокойно продолжает:
– Сегодня в пять десять утра вы вызвали службу «девять-один-один» в дом проживающей отдельно от вас супруги.
– Это мой дом, а не ее.
– Вне зависимости от того, чей это дом, это вы позвонили в службу спасения, все верно?
– Да.
– И вы сообщили оператору, что только что застрелили свою супругу.
Эдди Лутович небрежно отмахивается:
– Почему я вообще с вами говорю? Со мной должен говорить детектив Маклеллан.
– Потому что детектива Маклеллана нет в этой комнате, а я есть.
– Все, что надо рассказать, я уже рассказал ему.
– А теперь расскажете мне.
– Почему это?
– Потому что вы не выйдете из этой комнаты, пока все мне не расскажете. Так что давайте лучше приступим. Итак, почему вы застрелили свою жену Кэти?
Тут Лутович наконец переводит взгляд на Фрэнки:
– Вам не понять.
– Давайте проверим.
– Думаете, я хотел ее убивать?
– Я думаю, вы разозлились из-за того, что она решила от вас уйти.
Взгляд Эдди мог бы воду в лед превратить.
– Мужчину до такого нужно довести. Она жила в моем доме. Нельзя выставлять мужчину из его собственного гребаного дома!
– Расскажите о пистолете, которым вы воспользовались. О «глоке».
– А что с ним?
– Он не зарегистрирован. А раз уж у Кэти был судебный запрет, стало быть, вы нелегально владели этим оружием.
– Согласно Второй поправке, я имею право владеть оружием.
– Штат Массачусетс тут с вами не согласится.
– Срать мне на Массачусетс.
– Уверена, штат Массачусетс отвечает вам взаимностью, – улыбается Фрэнки.
Они смотрят друг на друга через стол, и до Эдди, похоже, наконец начинает доходить вся серьезность его положения. Он обмякает на стуле.
– Этого не должно было случиться.
– Но случилось. Почему?
– Вы не знаете, как она меня доводила, как будто ей это нравилось. Как будто специально все делала, чтобы вывести меня из себя.
– И что же она специально делала?
– Смотрела на других парней. Огрызалась, когда я говорил, чтобы прекращала на них пялиться.
– Значит, она сама напросилась?
Лутович слышит презрительные нотки в голосе Фрэнки, вскидывает голову и пытается испепелить ее взглядом.
– Я знал, что вы не поймете.
Но Фрэнки все прекрасно понимает. Ей уже не раз приходилось слышать подобные оправдания: я не виноват, жертва сама довела меня до этого, и все в таком духе. Она могла бы показать Эдди список звонков его жены в службу «911». Могла бы показать ему последний отчет из терапевтического отделения больницы или фото ее синего и распухшего после побоев лица. Но его ответ останется неизменным: я не виноват.
