— Вы так же больно колотите своих соперников?
— Колочу, — утвердительно ответил Нурислам. — Еще как колочу!
— Вам не жалко их? — допытывалась девчонка.
— А они меня, думаете, жалеют? — спросил Нурислам и, сняв мешок, утащил его в тренерскую.
Высокую девчонку с умным, приветливым лицом звали Надей. Они не виделись несколько лет. Однажды Нурислам приехал в отпуск и встретил Надю на улице. Они поговорили как старые знакомые, хотя и не были знакомы. На трассу Нурислам уезжал с Надей.
«Почему этот коротенький разговор у боксерского мешка врезался обоим в память? — подумал Нурислам. — Почему мы тогда же не познакомились, не стали дружить, переписываться? Почему?..»
Нурислам, пока грелась вода, приготовил таз, мыло, шампунь и мохнатое полотенце и отнес к дивану.
Ну а самым неудачным в своей жизни Нурислам считал невезение с жильем. Эта квартира, в которой сейчас жили Булгаковы, была без ванной и горячей воды. Сперва они не жаловались, были молодые и ходили в общественную баню, а потом… потом снова Красько. Уже несколько лет Нурислам стоит в очереди первым. Но когда два года назад для мастерских дали одну квартиру, то Красько, председатель завкома, вдруг предложил отдать ее ветерану войны, только недавно поступившему в мастерские. Ветеран жил в хорошей квартире у сына, но Красько настаивал, и Нурислам промолчал. Год назад очередную квартиру отдали больному туберкулезом слесарю, стоявшему в очереди третьим.
— Ты так и через двадцать лет не получишь, — сказал Нурисламу Володя Зимовеев. — Этот больной-то мог подождать еще год? Поскандаль разок, и дадут. Я член завкома, заступлюсь. Справимся мы с твоим Красько. Но раз ты сам не шумишь, как за тебя заступаться?
Нурислам снимал с плиты ведра и нещадно ругал себя, что оба раза на распределении жилья оказался таким бесхарактерным, беззубым человеком, что Володя, сплюнув, сказал: «Чудак ты. Если не себя, то хоть жену бы пожалел».
В этой беде, считал Нурислам, виноват не только он, но и машины. Лезет он в них, дотошничает и докапывается до таких мелочей, что сам Шубин удивляется. И как пригонят в мастерские кран или трубоукладчик сильно испорченный, Шубин кричит секретарше: «Давай сюда Булгакова!» А Красько, главный механик, сидит в кабинете и переживает за свой авторитет. Шубин его не ругает, премиями не обходит, но и особого уважения не показывает. И остальные механики, случись ремонт малознакомой машины, бегут не к главному, а к Булгакову.
