— Какова будет защита?
— Наши возможности ограничены. Самооборона, непроизвольный импульс, не исключено, алиби. Ничего из этого не подходит, Флорри. — Адвокат опять затянулся и выпустил новое облачко дыма. — И вот еще что: днем я получил информацию и отправился в регистрационную палату. Выяснилось, что неделю назад Пит перевел земельную собственность на Джоэла и Стеллу. Для этого не было веских причин, и он все устроил так, чтобы я об этом не знал — воспользовался услугами юриста из Тупело, который в Клэнтоне почти никого не знает.
— Джон, я ничего не понимаю, объясни!
— Пит уже тогда замышлял убийство и, чтобы исключить претензии семейства Белла на свою землю, перевел ее на детей, сняв с нее свое имя.
— Это поможет?
— Сомневаюсь. Но это забота на будущее. Твоей земли это, разумеется, не коснется. Она как была, так и останется твоя.
— Спасибо, Джон. А что это означает?
— Когда Пит предстанет перед судом — а я не вижу причин, чтобы этого не случилось, — факт передачи земли послужит уликой против него — доказательством умысла. Того, что он планировал преступление заранее. Причем основательно. Пит давно об этом размышлял.
Флорри поднесла платок ко рту, минуты бежали, а она неотрывно смотрела в пол. В кабинете было тихо и спокойно — с улицы снизу не доносилось ни звука. Джон встал, потушил сигару в тяжелой хрустальной пепельнице, шагнул к столу и закурил новую. Подошел к французскому окну и взглянул на здание суда на противоположной стороне. Сгустились сумерки, на лужайку легли тени.
— Как долго Пит находился в больнице, прежде чем вернулся домой? — спросил он, не поворачиваясь.
— Много месяцев. Не знаю. Может, год. Ранения были серьезные, он весил сто тридцать фунтов. Лечение требовало времени.
— Проблемы с сознанием возникали?
— Все как обычно: если и возникали, Пит не рассказывал. Но разве можно не подвинуться головой после того, что выпало пройти ему?
— Диагноз поставили?
— Понятия не имею. После войны он стал другим человеком. Но разве могло быть иначе? Эти ребята были жутко напуганы.
— В чем Пит изменился?
Флорри опустила платок в сумку.
— Лиза говорила, что сначала его мучили кошмары, множество бессонных ночей. Теперь он стал более унылым, склонен подолгу молчать, что его как будто радует. Но с другой стороны, Пит никогда не был особенно разговорчивым. По-моему, вернувшись домой, он испытал счастье — начал поправляться, успокоился, стал набирать вес. Часто улыбался, был доволен, что остался жив и война закончилась. Но это продолжалось недолго. Между ним и Лизой возникла напряженность. Нинева говорила, что они плохо ладили. Странно: такое впечатление, чем больше он креп, тем слабее становилась Лиза.
