She said: “Very well…”
In the recess adjoining, on the seat there, Hercule Poirot sat and shook his head sorrowfully. Some people might have scrupulously removed themselves from earshot of a private conversation. But not Hercule Poirot. He had no scruples of that kind.
“Besides,” as he explained to his friend Hastings at a later date, “it was a question of murder.”
Hastings said, staring: “But the murder hadn’t happened, then.”
Hercule Poirot sighed. He said:
“But already, mon cher, it was very clearly indicated.”
“Then why didn’t you stop it?”
And Hercule Poirot, with a sigh, said, as he had said once before in Egypt, that if a person is determined to commit murder it is not easy to prevent them. He does not blame himself for what happened. It was, according to him, inevitable.
Когда Розамунд Дарнли подсела к Эркюлю Пуаро, тот даже не попытался скрыть свою радость. Как он уже признался, он восхищался Розамунд, как никакой другой женщиной на свете. Ему нравились изящные линии ее фигуры, гордо вскинутая головка, манера держаться. Нравились аккуратные гладкие волны ее темных волос и ироничная улыбка. На Розамунд Дарнли было платье из темно-синей ткани с белой отделкой. Оно выглядело очень просто, но за этой простотой стояли большие деньги. Мисс Дарнли, владелица «Роз монд», являлась одним из самых известных лондонских модельеров.
– Мне здесь не нравится, – сказала она. – Я недоумеваю, зачем сюда приехала!
– Но вы ведь уже бывали здесь, разве не так?
– Да, два года назад, на Пасху. Но тогда здесь было гораздо меньше народу.
Пуаро внимательно посмотрел на нее.
– Что-то стряслось, и вас это беспокоит, – мягко сказал он. – Правда?
Розамунд кивнула, покачала ногой и опустила глаза.
– Я встретила призрака, – сказала она. – Вот в чем дело.
– Призрака, мадемуазель?
– Да.
– Призрака чего? Или кого?
– О, призрака себя самой.
– И этот призрак причинил вам боль? – мягко спросил Пуаро.
– Причем совершенно неожиданно. Понимаете, он увел меня в прошлое… – Умолкнув, она задумалась. – Представьте себе мое детство… Нет, у вас не получится! Вы не англичанин.
– У вас было настоящее английское детство? – спросил Пуаро.
– О, до невозможности английское! Сельская местность… большой запущенный дом… лошади, собаки… прогулки под дождем… костры в лесу… яблоки в саду… вечная нехватка денег… старые твидовые костюмы… одни и те же платья… заброшенный сад, с огромными астрами, распускающимися осенью подобно знаменам…
