.
Так возникали сомнения в корректности применения классических советских формул к немецкому политикуму. Можно ли было при таких обстоятельствах научить немцев «думать по-нашему»? Сомнительно. Зато заставить говорить по-советски, научить советскому двоемыслию и советской политической риторике – в этом, пожалуй, можно было и преуспеть.
Советские лекала для немецкой жизни
Сваговцы чувствовали чужеродность общества, которое обтекало их со всех сторон. Для советского человека и его начальников главным врагом был капитализм, еще и отягощенный в Германии ненавистным нацизмом. Именно неприятию подобной чуждости учили советских людей за школьными партами, на курсах политграмоты и на занятиях по марксизму-ленинизму. И по практическому сталинизму – тоже. Как относиться к капитализму и реакции, которые в изобилии произрастают на немецкой почве? Как управлять и направлять подобное общество в нужную оккупационной власти сторону, как понять и использовать в своих целях это чуждое и враждебное явление, особенно если «люди здесь живут лучше нашего»257?
В бытовом плане «смириться с капитализмом» ни для кого из сваговцев не было проблемой. Скорее, надо было свыкнуться с ошеломлением от «сказочного (сравнительно с нашей российской нищетой) богатства», о котором писал очевидец событий, будущий известный философ, а в конце войны капитан Красной армии Александр Зиновьев. Произнеся эти слова, бывший капитан тут же добавил: «Миллионы советских людей вдруг увидели, что тот уровень жизни, о каком они мечтали как о коммунистическом изобилии, уже был обычным уровнем в Германии… Как мыльный пузырь, лопнул образ капиталистических стран, создававшийся советской идеологией и пропагандой»258. Неужели и в самом деле лопнул? Неужели как по мановению ока исчезли внушенные предубеждения, советские шаблоны и стереотипы? Не будем говорить о миллионах. Сосредоточимся на тех десятках тысяч советских людей, которые прошли через СВАГ и длительное время соприкасались с немецким миром, но, на наш взгляд, вполне сумели сохранить (за очень немногими исключениями) в почти нетронутом виде свои советские взгляды и привычки.
Поначалу, правда, были благие намерения – прорваться сквозь идеологические предубеждения к немецкой реальности или хотя бы непредвзято соприкоснуться с ней, причем, что совсем уж странно, подобные желания возникали не у рядовых сваговцев, а у самого высокого начальства. Член Военного совета ГСОВГ генерал-лейтенант К. Ф. Телегин в августе 1945 года упрекал участников совещания руководящего состава СВАГ: «…трудно поворачиваемся мы еще в сторону изучения особенностей капиталистической системы». И, как ни странно, отозвался об этой враждебной системе с определенным почтением, назвал «установившейся» и «совершенной». Возмущался, что сваговцы пытаются управлять Германией при помощи советских методов: им говорят о развитии свободной рыночной торговли, а они распределяют предназначенную для нее продукцию по нарядам; рассуждают, как в немецких особых условиях проводить заготовки зерна, и тут же предлагают создать некое подобие советской хлебозаготовительной конторы…
