Единственный пример, который мне попался — это велеречивое описание собственного рейбуцу из второго фундаментального труда моей библиотеки. «Искры под облаками», Ходзё Угедей. К моему глубочайшему сожалению, ни в ней, ни в других книгах рецепта поиска стихии, медиатора или его привязки не было. Только талмуд по философским концепциям, но без других сведений он бесполезен.
Возвращаясь к примеру. Незабвенный Угедей в своей нетленке писал как придется, перемежая типично дневниковые записи наставлениями к молодым, штрихами к портретам деятелей той эпохи, а то и вовсе отрывками из труда другого своего современника, чей текст он воровал чуть ли не главами.
Но, если отбросить шелуху, то аристократ Ходзё пишет о своем становлении магом. Его стихией оказался огонь, а рейбуцу стала обычная кисть для письма. Ох, как ярился его отец! Даже чуть не сломал инструмент. Остановило его то, что привязывать придется обломок вместо целой вещи.
Сам процесс привязки описан не был, а вот сомнениями по поводу концепции своей вещи Угедей делился сполна. Вот только из-за архаичного стиля и двусмысленных иероглифов понятно было с пятого на десятое. Например, что огонь считался самой легкой и примитивной стихией, но вот правильно воплотить его было трудно. Что будет, если воплотить его неправильно? Ослабление магических сил, замедление развития и напряг с заклинаниями. Не смертельно, но довольно чувствительно.
Но как вообще может сочетаться кисть с огнем? На первый взгляд — только как топливо. На второй — тоже. Однако, оказалось, что концепций под огонь можно придумать довольно много. Особенно, если это дело пойдет не только под огонь, но и под рисовую бражку.
Принцип истончения. Как тушь уходит с ворса кисти, оставляя после себя лишь капельки и пятнышки, так и дрова, попадая в огонь, улетучиваются в небо, оставляя после себя лишь уголь и золу.
Принцип созидания. И кисть, и огонь создают что-то новое, меняют очертания предметов, с которыми взаимодействуют.
Принцип перерождения. И чернила, и топливо под действием огня и кисточки как бы уходят, перерождаются в новое состояние, становятся чем-то другим. Чуждым прежнему образу и положению.
А также много других подобных рассуждений. Некоторые концепции были буквально в одно предложение, если не слово, другие — описывались несколькими листами. Были легкие, были сложные. Были остроумные, были идиотские. Ни те, ни другие, ни третьи я читать не стал. Только скоренько пролистал, остановившись на той системе, что в итоге выбрал сам автор.
