Дымокуров, потирая грудь там, где сердце, перевёл дух. Прогулку пора заканчивать. Пока из чащи не вывалился ещё кто-нибудь, опаснее кабанов — например, волк, а то и медведь…
Однако пока всё было тихо вокруг.
Выждав ещё пару минут, Глеб Сергеевич осмотрелся. Никакой тропинки, кроме только что проложенной секачами, взрыхлившим в стремительном беге верхний слой почвы, в близи не просматривалось.
Со всех сторон обступали отставного чиновника мшистые стволы исполинских сосен, а угрюмый сумрак у их подножия расцвечивали только ярко-розовые шляпки грибов, даже на вид ядовитых смертельно, крупных, сытых, растущих вольготно в гнили и сырости. Дымокуров понял, что окончательно заблудился.
Усадьба, как он помнил, в начале его путешествия оставалась где-то за спиной. Но с тех пор он уже столько раз менял направление, поворачивался то так, то этак, что теперь и позади, и впереди него смыкалась лишь непроглядная чаща. А тропки, по которой он так опрометчиво и самонадеянно углубился в лес, и след простыл.
Глеб Сергеевич помнил из прочитанного ранее, что люди, заблудившиеся в лесу, блукали порой по несколько дней. Питаясь при этом только грибами да ягодами. И, тем не менее, выживали. Однако перспектива ночёвки на сырой земле, где наверняка копошатся разные кусачие насекомые, без спичек, а, следовательно, и костра, его совсем не устраивала.
Для автономного существования в диком лесу Дымокуров не имел даже перочинного ножичка. Мобильный телефон так и остался лежать на прикроватной тумбочке в его спальной в усадьбе, да и сомнительно было, что сотовая связь дотянулась и сюда, в глубины реликтового бора, вольготно раскинувшегося на сотни квадратных километров вокруг.
Помнил Глеб Сергеевич и совет, тоже вычитанный где-то давно: оказавшись в такой ситуации, заблудившись, не метаться по лесу, тратя силы, а оставаться на месте. Потерявшегося непременно начнут искать. И рано или поздно найдут.
«Скорее, поздно, — обречённо подумал отставной чиновник. — После того как голод, холод и хищные звери сделают своё дело…»
Словно в подтверждение его мрачных мыслей где-то вблизи закуковала кукушка.
«Кукушка, кукушка, сколько лет мне осталось жить?» — механически, вспомнив детство, задал беззаботной птице извечный вопрос Дымокуров.
— Ку! — безжалостно коротко проинформировала та, и заткнулась.
А Глеб Сергеевич окончательно упал духом.
Оставаться на месте, покорным судьбе, ему тоже казалось невыносимым. А потому он пошёл, осторожно ступая, сам не зная, куда. Может быть, невзначай удастся набрести на просеку или тропинку, которые, если верить совету бывалых путешественников, должны непременно вывести к людям?
