Пока я смотрел, как Хильда с улыбкой увлечённо рылась в медицинских принадлежностях, веки начали постепенно закрываться.
«Угораздило же связаться с такой ненормально бабой»
С такой мыслью я и провалился в мир снов….
Перед глазами начали всплывать давно позабытые картины.
Сначала счастливое лицо матери, по которому текло множество ручейков крови вперемешку со слезами, затем кадр, как я и старший брат, стоим в морге перед двумя тележками, с лежавшими на них телами родителей, укрытые белыми покрывалами. По нашим щекам текут слёзы, пока мы, опустив головы, держались за руки.
А затем уже повзрослевший я в той же комнате, но уже плачущий совсем один, над одной единственной тележкой.
От этого плохого сна, меня спасла Хильда. Проснувшись, хоть озноб до конца и не пропал, но я уже перестал чувствовать ту ноющую боль, которая мучила меня последний час.
Открыв глаза, первое, что я увидел, так это декольте врача, лицо которой находилось в нескольких сантиметрах от меня. Краем глаза, я увидел на полу использованный шприц. Но я все равно по привычки переферийным зрением наблюдал за движением её губ.
«Скорей всего это обезболивающее, которое она вколола»
— Эй, я вообще-то тут.
Я перевёл эти слова так: «если ты, озабоченная скотина, сейчас же не перестанешь пялица на мою грудь, я выколю твои мерзкие глазёнки». Я немедленно повиновался приказу, ведь у владельца этих слов находился в руках скальпель, а мне ни хотелось рисковать зрением. Ведь по сути это единственное, что у меня осталось.
Пару секунд посмотрев в её чёрные глаза, которые как нельзя лучше, гармонировали с бледным цветом кожи, я проговорил недовольным тоном.
— У тебя со рта плохо пахнет, так что отойди.
— Слушай, может ты девственник, который никогда не имел чести разговаривать с противоположным полом, так что я пожалуй, тебе скажу одну мудрость… Никогда, повторяю никогда не говори девушке, что от неё плохо пахнет, тем более, если у неё в руках находиться скальпель.
С этим словами, она отдалила от меня лицо, только для того, чтобы проложить к моему горлу острый на вид скальпель. И судя по тому, что на нём ещё осталась хоть и стёртая, но кровь, а моя рука оказалась перебинтованной, я понял, что она как раз им и резала меня, так что сомневаться в её словах я не посмел.
Подняв целую руку, словно сдавшись, я проговорил в шутливой форме.
— Понял, прости меня, больше такого не повториться.
— Хороший мальчик.
Хильда подкинув скальпель вверх, красиво поймала его, а затем ещё раз на меня посмотрела.
