, почему он так зол на меня? У меня есть уверенность в том, что это разозлит его ещё больше.
— Ох… доро…гой друг… Почему ты так зол на меня? Может… Если ты мне скажешь, мы сможем решить… Нашу небольшую проблему? — хоть с большим трудом и тяжёлыми вздохами, но я смог прохрипеть эти слова.
Было действительно интересно, за что же он так невзлюбил меня. По привычке даже попытался улыбнуться, но губы, распухшие от ударов по лицу, как два вареника, совсем не желали слушаться. Да и заплывшие синюшные глаза, наполненные слезами, явно не прибавили мне привлекательности.
— Ты… — его руки начали сильно подрагивать, казалось ещё чуть-чуть, и у него пойдет пена изо рта, — Да я тебя…
— Да? Мой сладкий? — ну, понимаете, я не люблю, когда чужое время тратят зря, может, я лежу тут и наслаждаюсь, а он решил пойти на банальную угрожающую речь вместо чего-то конкретного. Да и хотелось усилить его непонятную и беспричинную злость. На самом деле, вид его страданий даже немного поднял мне настроение. Обожаю чужие страдания…
Ой, похоже, я слегка перестарался… Тонкий не на шутку разозлился, схватившись за пистолет, торчавший из кобуры, и посмотрел на меня дикими, ошалелыми глазами.
Как же он не бережет себя… У него явно лопнуло пару сосудиков в глазах.
Какие глупые мысли лезут в голову…
Его товарищ не стоял на месте и уже хотел подбежать к нему в очевидной попытке остановить его, но опоздал буквально на жалкое мгновение…
Я до самого последнего момента с улыбкой на лице смотрел ему в глаза. Вот он медленно достает пистолет Макарова, будто в замедленной съемке вижу, как он наводит его мне на лицо, вспышка, вспышка и темнота.
Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!
В комнате повисла оглушительная тишина, прерываемая лишь рыданиями сломанного и опустошенного сержанта полиции, потерявшего свою дочь от рук ныне мертвого убийцы.
***
Мёртв.
Вам интересно моё мнение? Если быть честным с самим собой… Я даже немного рад. Такая безболезненная смерть для меня является настоящим подарком. Были опасения, что они могли поиграться с моими ногтями или устроить ещё более жестокие вещи, которые перетерпеть было гораздо сложнее, чем сильное избиение и эпизодические унижения.
У меня было логичное ожидание того, что это будет конец. Из-за того факта, что смерть была Завершение — Высшая точка, Истинный обрыв, Finita la commedia!
Но я ошибался.
Наверное, нормальный человек уже бы начал кричать из-за невозможности всего этого. Он бы кричал о божественном провидение, о небесах и рае или, возможно, о карме и реинкарнации. Но я был почти полностью спокоен. Не нужно волноваться о том, что ты не контролируешь.
