Так я и пролежал минут с пять, прежде чем боль до конца стихла, оставив за собой лишь тихую злость, которую я никак не могу выразить. Ведь даже лишние движения мимикой, для меня уставшего непозволительная роскошь.
«Дьявол, что делать? Почему я не умер? Какого я вообще очнулся? Почему нет еды, почему я не могу даже двинуться, чтобы после не крючиться от боли?
Да боль немного стихла, но этого недостаточно, чтобы я хотя бы начал ходить и я ужасно хочу есть, да так, что хочется блевать, но нечем. Я хочу пить, пить, так, что уже, наверное, выпил бы собственную мочу, если бы она у меня была»
Осознав до конца в какой ситуации нахожусь, я бессильно заскрипел зубами. Я не сразу почувствовал слёзы отчаяния на уголках глаз.
«Что мне делать?»
Удары озноба, безжалостно наносят удар за ударом, заставляя ослабленное тело скручиваться от холода и боли.
Ледяной пот стекает со лба, прямо к глазам. У меня нет даже сил, чтобы их стереть, поэтому держу глаза закрытыми, от этого вдвойне страшно. Не знаю, сколько времени прошло, я даже не сразу заметил, что временами отключаюсь.
Уже насчитал раза три, хотя скорей всего было и ещё парочку, но я не заметил.
«Лучше бы я не рожала тебя. Надо было остановится на Дариусе»
Движение губ, зрелой женщины, которые я запомнил на всю жизнь, по крайне мере мне это кажется сейчас, всплыли в голове, словно на чёрно-белой плёнки.
Когда я увидел то движение, мне должно было быть около десяти, может меньше. Я точно тогда не мог читать по губам, поэтому кажется странным, что запомнил именно этот момент весьма отчётливо. Наверное, это потому, что в то время, я осознал кое-что, когда моя всегда спокойная мама, вдруг изобразила на лице злобу и бесконечное отчаяние.
Вновь темнота. Щеку обожгло, будто от пощёчины, от которой больно не там куда пришёлся удар, а скорей глубоко в груди. Сердце болезненно сжалось.
«Всё же подобные тебе не должны появляться в нашем мире»
Молодые губы, потрескавшиеся после прогулки по морозным улицам, проговорили это. В купе с пустыми голубыми глазами, направленными на меня, они заставляют сердце сжаться ещё сильнее, так, что кажется оно вовсе перестало биться, а глаза неприятно защипало.
Глаза сквозь закрытые веки ослепил тёплый свет. Я хотел открыть их, но не смог, они не открываются, будто приклеены. Спустя пару мгновение, я почувствовал на талии, чью-то огромную руку, покрытую грубой от постоянных тренировок кожей.
От неожиданности, спину обдало мурашками, тело едва заметно напряглось. Тем временем рука быстро сползла к ягодицам, начав медленно поглаживать их.
