- Алена Валентиновна, - слышу голос конвоира. Вздрагиваю, понимая, что меня поймали с поличным. Русаков молча смотрит на меня сверху вниз. Снова ведет себя так, будто здесь все ему обязаны.
- Вы ссорились.. – произношу, прочистив горло.
Он кивает головой. В каждом его движении и слове легкий оттенок лени, неспешности.
- Она кричала, что не хочет меня знать, - голос хриплый. - И что я грубое животное. Еще говорила, что ненавидит меня, и что я больше ее не увижу...
Я записываю каждое слово. Стараюсь не чувствовать, не анализировать его действий. Пока мне нужны сухие факты.
- И что сделали вы? – поднимаю на него глаза, закончив с документом.
А он все это время наблюдает за мной. Взгляд прищуренный, голова немного набок наклонена. Смотрит, выжидает, за реакцией моей наблюдает. Будто не об Ольге говорит, будто обо мне. Мне это не нравится. Я не могу понять, чего он пытается добиться, и от этого нервная дрожь бьет по телу.
- Я был зол, хотел успокоиться. Сказал ей, чтобы проваливала в свою комнату, а сам ушел в кабинет. Налил свой любимый виски и выпил разом стакан.
- А потом?
- Потом, - усмешка. Проводит тыльной стороной ладони по губам. - Я долго курил у окна. Я хотел, чтобы она успокоилась, - произносит это и замолкает. Вдруг глаза поднимает к задернутому шторами окну.
- А самое обидное, знаешь что? – возвращает ко мне взгляд.
Я молчу.
- Я никогда ей не изменял, - усмехается. – Ни одной бабы с тех пор как она моей стала... Оля часто кидала мне в рожу предъявы. Она была вспыльчивой, и сначала говорила, а потом думала...
- Дальше. Что вы делали после?
- Вот здесь, - он подошел к ванной, на бортик указал.
- Я в комнату зашел, а она голая, - взгляд его хитрый, довольный по мне скользит. - Капли стекали по ее коже так словно конденсат по прозрачной бутылке колы в жару. Она ведь такая же сладкая была, и вкус ее как у шипучки.. Голову сносило напрочь, с первого глотка.
- Русаков! – прорычала. А у него глаза буквально в секунду тьмой заполонило. Резкий толчок, и конвоир больше не в комнате. Шторм резко толкает дверь, и ее не дает закрыть только цепочка от наручников.
- Что ты делаешь?! – рычу на него, а сама боюсь до чертиков. Конвоир пытается вытолкать дверь, а Русаков всей массой на нее наваливается и улыбается, нагло пожирая меня глазами.
- Что, следачка? Ты просила, я говорю, - резкий выпад руки, он хватает меня за шею и к себе тянет. Не успеваю опомниться, как оказываюсь в его хватке. Его лицо так близко. Я чувствую дыхание его кожи на своей. Меня лихорадит. Я слышу крики конвоиров, они собираются использовать оружие и ждут моей команды. Но отчего-то я ее не даю....
