Наконец пришла Аманда. Она уже собиралась уходить, как вдруг автоматическая система пожаротушения, которую ее заставили установить те, кто следит за соблюдением строительных норм, каким-то образом активизировалась, и весь дом залило водой. К тому времени, как ей удалось обезвредить систему, всё было насквозь мокрым: одежда, кровать, бумаги в кабинете. К счастью, у нее немного предметов декора, никакой масляной живописи, никаких бесценных предметов старины. Дом, в общем-то, пустой: нет даже ковров и занавесок. И всё-таки она никак не ожидала, что сегодня будет мыть полы. Она кое-как навела порядок и потом ушла, открыв окна, чтобы всё само высохло.
– Это нарушает условия моей страховки, – сказала она. – Но сейчас меня это уже не беспокоит.
Она рассказывала эту историю слишком радостно, и было сложно поверить, что это действительно произошло. По правде говоря, казалось, происшествие ее оживило. На ней была офисная одежда – обтягивающее черное платье и черный пиджак, – а глазам придавал яркости макияж. На плече у нее была большая кожаная сумка-мешок, туго набитая и раздувшаяся, и, когда Аманда повесила ее на спинку стула, тот, не выдержав тяжести, опрокинулся на пол. Быстрым и точным движением она подняла стул, аккуратно села и, улыбаясь, поставила сумку в ногах. На улице вышло солнце; свет из окна упал прямо на ее лицо и осветил ворс на ее черной одежде, подсвечивая лабиринт пыльных складок.
– Мне пришлось вытащить эти вещи из корзины для грязного белья, – сказала она. – Это было единственное, что осталось сухим.
У Аманды было моложавое лицо с легким возрастным налетом, похожее на смятую фотографию ребенка, – словно она не была подвержена старению, а с ней просто небрежно обращались. Ее коренастая, плотная фигура, казалось, пребывает в постоянном движении, но периодически за этим оживлением мелькала бездонная, как океан, усталость. Сегодня серый оттенок усталости лежал под слоем макияжа на ее лице; она то и дело бросала на меня беглый взгляд, морщась от солнца, будто смотрела на собственное отражение.
– Знаю, я выгляжу ужасно, – сказала она, склонив голову. Она взяла меню и быстро пробежалась глазами по странице. – Я почти всю ночь не спала. Я даже не могу обвинить в этом своих детей, – добавила она, – так как у меня их нет.
Она не спала до трех часов ночи, продолжила она, ругаясь с Гэвином; недавно она начала заниматься йогой, чтобы справиться с бессонницей, но после такой ссоры «приветствие солнцу» уже не помогло. Гэвин был бойфрендом Аманды, крупным мужчиной с суровым лицом, которого я видела только однажды. Он руководил строительной компанией, которую Аманда наняла, чтобы отремонтировать свой дом.
