Из интердикта Святой Церкви от 157 года после пришествия Септонии.
Через полчаса парень вернулся.
— На, держи, — проговорил он и отдал девушке котомку.
Сам же дерзкий ушкуйник, как ни в чем не бывало, пошёл прямо к разом ощетинившемуся горностаю. Ксения нисколько не сомневалась, что ее спаситель принадлежит к организации именующей себя Ватага. Таких людей ещё называли казаками, и они не боялись ни черта, ни бога. Также она предполагала, что парень проходит какое-то мудрёное испытание. Уж очень странным было его поведение.
Ушкуйники являлись, конечно, лихими ребятами, но то, что творилось прямо на ее глазах, превышало все разумные пределы. Юноша подошёл метра на три к зверю и что-то говорил ему ласковым голосом. А потом вытянул руку и протянул горностаю шоколадку.
Зверек шипел, но не нападал. Его нос так и прял воздух, а язык облизывал мордочку. В конце- концов, парень положил плитку на землю и отошёл.
И горностай не выдержал. Мелкий хищник предупреждающе ощерился, блеснул зеленью глаз, выпустив из них короткий луч энергии, тенью метнулся к угощению, слизал сладость и сразу же занял прежнюю позицию по охране цветка.
— Что это с ним? — удивилась Ксения минут через пять, когда горностай стал суетиться.
Лапы зверя дрожали, а глаза вылезали из орбит. Вскоре хищник уже не мог стоять ровно. Он завалился набок и подергивался. Потом затих.
— Ваша карма понижена, — высветилась надпись перед глазами Слая, подтверждая, что горностай подох.
— Тьфу ты! За спасение человека награда понятна. Но за гибель животного штраф — это уже перебор, — не согласился парень с решением богини.
Но даже такому размену он был рад. Зверь владел магией, потому победить его честно не представлялось возможным. Вот Слай и засунул плитку шоколада в брюхо падальщику, пропитав ее отравленной кровью. Токсин не имел ни вкуса, ни запаха, поэтому горностай не заметил подвоха. Юноша, правда, не ожидал, что тот окочурится. Он наделся лишь, что хищник ослабнет или уснёт.
— Так даже лучше, — пробормотал Слай и осторожно приблизился к мертвому зверю и охраняемой им ценности.
Для того, чтоб горностай уж точно не воскрес, он ухватил того за задние лапы и что есть силы шмякнул об корягу.
— Кажется, крушить черепа — его любимое занятие, — подумала Ксения, наблюдая за столь жестоким и варварским способом добивания бедного животного.
Убедившись, что со «стражником-садовником» покончено, Слай начал разглядывать цветок. Он не был настолько глуп, чтобы трогать растение руками. Тем более, что лепестки угрожающе шевелились, на них даже колючки проросли. Вместо этого парень воспользовался «оком познания». После чего отверг предложение Септонии:
