«Жеребячье сословие», как ехидно отзывалась русская интеллигенция, в нынешних реалиях грамотное сословие, имеющие определенные привилегии. Так пусть их и отрабатывают — открыть сеть церковно-приходских школ, пусть обеспечивают их кадрами. В семинариях ввести учительские курсы, лет за десять вполне можно кадры приготовить.
А там…
«Эко занесло тебя в дебри высоких планов пятилетки, братец. Выкини из головы все реформаторские бредни — сейчас задача проста как табуретка. Победить Екатерину Алексеевну, спихнуть даму с насиженного трона и самому на него седалище взгромоздить, и при этом ухитрится остаться в живых. Умирать чего-то не хочется!»
— Ваше императорское величество! Посланец от фельдмаршала Миниха на баркасе приплыл, — в башню поднялся Мирович, — в тумане заплутал, чудом до крепости добрался.
— Так, давай его сюда, — волнение стало охватывать Ивана Антоновича — видимо случилось что-то весьма неприятное, раз фельдмаршал утра не дождался, пока туман рассеиваться будет.
На площадку поднялся офицер Смоленского полка — Никритин узнал его, вспомнив представление командного состава, который устроил для него бригадир Римский-Корсаков. Вот только мундир на вошедшем посланце был мокрехонек, хоть выжимай — вода стекала на пол, оставляя огромную лужу. Видно было, что адъютант Миниха заметно дрожит.
— Мирович, дай ему хлебного вина немедленно. Затем поручика в баню пусть отведут, водкой растереть! Доложи, почему так спешно тебя отправили, не дождавшись утра? Есть у тебя послание от фельдмаршала?
— Тут оно, но боюсь, текст там расплылся, — дрожащим голосом произнес офицер. — Волна лодку перевернула… Думал, не выплыву. Но крепостную башню в тумане разглядел. Слава Богу, повезло…
Офицер всхлипнул, видимо за эту ночь ему не раз приходилось расстаться с жизнью. Но быстро пришел в себя, когда Мирович сунул ему кружку — запах сивухи Никритин с табуретки почувствовал, мысленно добавив к списку обязательных новшеств самогонный аппарат.
Хлебное вино, признаться, отвратного качества, полагавшееся гарнизону, было выпито чуть ли не залпом. Вообще то это не привычная современному человеку сорокаградусная жидкость, а настойка, причем по крепости значительно слабее. Но кружка была полностью опорожнена в несколько глотков, а лейб-кампанец накинул на посланца епанчу.
Иван Антонович не торопил офицера с докладом, дав тому время отдышаться. В это время посмотрел футляр — письмо фельдмаршала было фактически погублено и к чтению не могло быть использовано — сплошной синий разлив в белопенном море, а не листок когда — то твердой бумаги. Так что лучше было спокойно дождаться, пока молодой офицер потихоньку отойдет от пережитого ужаса.
