Полянский пожал плечами, он знал, о чем говорил — рано утром, перед выходом, старших офицеров собрал генерал-аншеф Панин, рассказавший о предстоящем походе и о силах восставших. И подметил, что после сорока верстного перехода потребуется длительный привал, который придется по времени как раз на переправу. Из столицы подвезут на весельных судах кашу в котлах, хлеб и фураж — так что нет нужды брать обозы, что будут замедлять марш, на который и так ушло почти десять часов.
На левой стороне реки переправу прикроют конногвардейцы, что с ночи преследуют измайловцев. Тем до Шлиссельбурга чуть ли не вдвое больше идти, так что мятежники вымотались в дороге совершенно и им потребуется ночь для отдыха, которую им никто не даст. Атака начнется через пять часов — гвардейцы внезапно обрушаться в полночь, как снег на голову, упадут на врага, мятежники просто не успеют спохватиться.
Продуманный и прекрасный план!
Кирасиры расседлали коней, отведали каши и спят на теплой земле, подстелив попоны. Тем же занята гвардейская инфантерия — благо циновок и парусины на судах подвезли достаточно, не на голой земле же спать. А на тот берег переправляют поочередно, рота за ротой, так что через пару часов переправа будет уже закончена.
К этому времени сюда подойдут и главные силы — все четыре батальона Преображенского полка с батальоном измайловцев, а следом полк Петербургского гарнизона в арьергарде поспешает — еще два батальона. Драгунские полки с раннего утра пошли походом по южному берегу Невы, а с ними направилось три эскадрона лейб-кирасир с командиром полка во главе. У него под командой имеется всего два эскадрона — один прикрывает разъездами берег — на что отправлена рота, другая рота здесь, как и весь его эскадрон, где он является шефом.
— Твой эскадрон, Иван Павлович, здесь еще долго стоять будет, пока приправу не обеспечит всей пехоты, кроме одного гарнизонного батальона, — теперь можно было поставить и дальнейшую задачу. — Пойдешь маршем по правому берегу до разоруженного шанца. Там поблизости высадят инженеров и осадные пушки с канонирами — установят на укреплениях, если потребуется обстреливать крепость с северной стороны Невы, как в 1702 году. И это весьма возможно — терять «царю Ивашке» нечего, за убитых конногвардейцев их миловать не собираются.
Полянский остановился, посмотрел на уходящее в закат необычно теплое сегодня солнце. Вот только нехорошей красноватой наливалось светило, и ему на память пришли сказанные недавно в столице блаженной Ксенией страшные пророческие слова:
