В одной из предыдущих глав говорилось, что южноазиатские традиции ловли слонов, их приручения и использования для работы неизвестны в Африке. Африканцы никогда не предпринимали серьезных попыток поставить себе на службу этих серых животных. Однако в европейских государствах, имевших колониальные владения в Африке, возникла мысль — не целесообразнее ли с коммерческой точки зрения использовать рабочую силу отдельных слонов, нежели убивать их всех ради слоновой кости.
В Германии убежденным поборником укрощения африканского слона и превращения его в рабочее животное был Карл Гагенбек.
Станция по приручению слонов.
Более успешно осуществлялись бельгийские проекты приручения африканского слона. Эксперты ознакомились с тем, как работают индийские слоны на Цейлоне, и это произвело на них сильное впечатление. Официальные учреждения, командировавшие их, сперва не верили, что африканского слона удастся, так же как и его индийского собрата, поставить на службу человеку. Поэтому они хотели попытаться акклиматизировать индийского слона в Африке. Однажды в бомбейском порту на пароход погрузили четырех слонов, которые 1 июня 1879 года были выгружены в Дар-эс-Саламе. Оттуда их надо было перевезти в Конго. Но ни один из слонов не добрался до цели, все они погибли на пути к своей новой родине. Путешествие происходило при столь драматических обстоятельствах, что даже вдохновило бельгийского писателя Бурто написать роман на эту тему. В течение десяти лет не предпринималось больше ничего. Затем в 1889 году французские газеты сообщили, что католической миссии в Габоне удалось приручить одного африканского слона. Это известие воскресило интерес к укрощению слонов. Офицеру Лаплюму было предписано выяснить на месте, насколько сообщения газет соответствуют действительности. Он подтвердил их правильность, после чего бельгийцы с новым рвением приступили к решению проблемы. В том же году в Апи была создана «Станция по приручению слонов».
