Все виды животных таковы, какими они сложились в зависимости от окружающих их условий внешней среды и их жизненных потребностей. В целом их конституция всегда целесообразна. Но человеческие свойства не имеют к ним никакого отношения. У животного никогда не бывает человеческих мыслей, а действия его всегда направлены не на осуществление каких-либо идей, а на удовлетворение инстинктов.
Если же читатель все же иногда наткнется в этой книге на утверждение, что этот слон «добродушен», а тот «злобен», или на замечание, что львы и леопарды в противоположность «дружелюбным» жирафам — «бандиты с большой дороги», то это ни в коем случае не означает сползания на позиции решительно отклоненного нами антропоморфизма, то есть приукрашивающего действительность очеловечивания животных.
В таких случаях лишь подразумевается, что поведение тех или иных животных, если бы на их месте находился человек, должно было бы характеризоваться именно данным выражением.
Автор этих высказываний неизменно отдает себе ясный отчет в том, что животное никогда не может рассматриваться как добродушное или злобное, как дружелюбное или как убийца. Животные никогда не совершают поступков обдуманно, действия их всегда имеют в своей основе другие причины: биологическую предрасположенность, стремление удовлетворить инстинкт или использовать имеющийся опыт.
Автор настойчиво подчеркивает эти существенные оговорки, но, доверяя читателю и рассчитывая на его согласие, просит разрешить ему время от времени пользоваться для оценки поведения животных выражениями, применяемыми по отношению к человеку. Предосторожности ради он будет заключать их в стыдливые кавычки.
В заключение этой вступительной главы зоологического характера еще несколько слов о прошлом слона. Ведь слон, как и любое другое живое существо, имеет свою длительную историю развития.
Родоначальником слонов является живший в ранний третичный период праслон меритерий, именуемый так по месту обнаружения его останков — озеру Мерис в Египте. Этот предок современного слона был ростом даже меньше пони, но уже имел короткий хобот. Выглядел он примерно так, как в наше время выглядит тапир. В течение миоцена и плиоцена (подразделений третичного периода) развитие его шло по линии все большего увеличения размеров и привело к появлению мамонта.
В силу своей видовой самостоятельности мамонт не может рассматриваться как непосредственный доисторический предок слона, однако, без сомнения, он близок к нему и является его характерным предшественником.
