Подзаработать на еду и одежду в таком местечке удавалось, только выполняя тяжелую работу, поэтому иногда приходилось и воровать. Зато спустя время Аданэй сумел устроиться помощником к одному купцу — мелкому, конечно, но иных здесь и не водилось. Обязанности оказались несложными: он вел переписку, поскольку сам купец не умел ни читать, ни писать, следил за товаром и вносил записи в счетную книгу. Он мог стать и наемным воином — это выглядело бы достойнее, чем прислуживать простолюдину, — но кханади опасался, что кто-нибудь из сотников или тысячников узнает его и донесет Элимеру, а потому предпочел не рисковать.
Аданэй пытался выяснить, что происходит в Отерхейне, расспрашивал людей, прислушивался к сплетням, и очень скоро понял, что за время, пока он выздоравливал, Элимер успел расправиться с большей частью поддерживающей его знати. То тут, то там, он слышал о казнях, пронесшихся по империи.
Эти слухи надолго лишили его надежды. В апатичном отупении, отгоняя от себя воспоминания о прошлом и мысли о будущем, Аданэй и не заметил, как пролетел почти год. От сонного оцепенения пробудился неожиданно для самого себя и осознал, что пора убираться из этой дыры. И лучше всего за пределы родной империи, в одну из соседних стран. Там он хотел договориться с кем-то из правителей, поскольку понимал: сидя в Отерхейне ничего сумеет сделать, ведь Элимер на диво быстро укрепил свою власть. Даже в таком захолустье как Урич только и говорили, что о нем и о начавшихся военных походах; в сонном городке это было единственной новостью.
Поразмыслив, Аданэй решил перебраться в Тилирон — княжество достаточно большое и сильное, к тому же расположенное довольно близко к Отерхейну, чтобы кханади хватило накопленных денег и на лошадь, и на еду с ночлегом.
Однако его планы в очередной раз не сбылись. Насмешница-судьба все решила по-своему. Аданэй не замечал приближения беды, не замечал странных взглядов старика и его бесконечного бормотания, принимаемого им за обычный старческий бред.
— Красивый, такой красивый мальчик. Когда я был таким молодым и красивым… — после этих слов дед обычно замолкал и принимался глупо хихикать, вспоминая что-то из своей молодости.
Старик, несмотря на свое безумие, понял, что молодой парень не собирается провести всю жизнь в трущобах, а значит, некому станет приносить вкусную еду и сносную одежду.
И вот, однажды на пороге хижины появились двое огромных мужчин подозрительного вида. Они брезгливо осмотрели лачугу и уперлись взглядом в сидящего в углу Аданэя. Один из новоприбывших удовлетворенно кивнул и бросил старику, довольно потирающему руки, небольшой кошель. Тот жадно схватил его, словно боялся, что вот-вот отнимут, и принялся судорожно перебирать монеты. А двое громил двинулись к Аданэю и грубо схватили его под руки. Вот тут он наконец понял, что происходит. Попытался вырываться, воззвать к совести старика, но тот, любовно поглаживая монеты, только бурчал себе под нос: «Когда я был таким красивым… ох, я-то знал, я знал, где взять денег, уж я-то знал».
