Он подчинился, и вместе они вернулись в его комнату. Ли-ли зажгла лампаду, и трепещущее пламя подсветило ее лицо, тень от золотистых ресниц упала на щеки, а в волосах заплясали красные блики. Она стояла в мягком светящемся полумраке, улыбалась и смотрела на Аданэя. А потом снова ласкала, обнимала и доверчиво прижималась к нему, отдаваясь той страсти, что прежде была ей неведома.
Ребенок с глазами женщины. Женщина с душою ребенка.
Ей — именно ей — он не хотел причинять боли. Но было уже слишком поздно: Ли-Ли мучилась из-за каждой его улыбки, предназначенной другой.
Сейчас девушка сидела напротив Аданэя, едва прикрытая одеждой, и смотрела на него печальным взглядом.
— Ты уедешь, — произнесла, — а что останется мне? Эти опостылевшие стены, этот сад, который я так любила раньше. Иногда мне казалось, будто я могу разговаривать с деревьями, и что они меня слышат и понимают. Но с тех пор, как появился ты, меня ничто больше не радует. Никто. Кроме тебя.
Аданэй не нашелся, что ответить. Других он легко успокоил бы, но Ли-ли, без сомнения, почувствовала бы фальшь.
— Аданэй, мой принц, — она прикоснулась к его волосам, — мой бедный принц.
— Отчего же бедный? Если ты про мое изгнание и рабство, то, дадут Боги, это не навсегда, и скоро все изменится.
— Я не об этом…
— О чем тогда?
— Ты несчастен. Ты не умеешь быть счастливым — хоть в бараках, хоть во дворцах, а все равно не умеешь. Ты не любишь никого. Ты просто не можешь. Но тебе доставляет удовольствие мучить тех, кто любит тебя.
Аданэй нахмурился. Ему очень не понравились ее слова, раньше она никогда не говорила ничего подобного. Какие же еще странные мысли скрывались в голове этой женщины-ребенка?
Словно отвечая на невысказанный вопрос, Ли-ли заговорила снова:
— Ты и сам, наверное, недолюбленный, недоласканный, вот и мстишь всем. Бедный мой…
— Ты действительно так считаешь, Ли-ли? — Аданэй усмехнулся и, поднявшись, тенью навис над девушкой: — Так вот, это все глупости!
Девушка не отреагировала на его слова, только покачала головой и сказала:
— Я бы очень хотела помочь тебе, но ты никогда не подпустишь меня близко…
— Помочь? Да ты мне уже помогла. Чем еще ты, маленькая девочка, можешь помочь?
Ли-ли опустила глаза и еле слышно добавила.
— Может, со мной ты научился бы любить. Хотя бы себя.
— Я и так себя люблю. Всем сердцем. Просто обожаю! Ты мне для этого не нужна.
Аданэй подошел к ней вплотную, провел пальцами по ее щеке и добавил мягко, почти нежно:
