С того момента, как они виделись последний раз, военфельдшер Курицына еще больше осунулась. На усталом, изможденном лице, остались только одни глаза, а гимнастерка висела на ней как на вешалке. Да и голос стал бесцветным, словно у старушки.
— Подожди, — Иван положил руку на ее ладонь. — Успеешь. Поешь пока.
— Я не голодная, перестань! — возмутилась Маша, но сразу же сникла и тихо всхлипнула. — Я чуть-чуть, всего ложку одну…
— Ешь! — Ваня сунул ей банку в руки, а потом начал запихивать в ее санитарную сумку остальную еду. — А это с собой заберешь. У нас еще есть, мы у немцев забрали. Да не вой ты, ешь, сказал. Маша, зараза, ты глухая? Ешь!
Послышался быстрый стук ложки об банку и хруст галет. Ваня, как и в прошлый раз, отвернулся, чтобы не смущать Машу.
— Все, я наелась, — через пару минут военфельдшер мягко прикоснулась к плечу Ивана. — Спасибо, Ванечка… — а потом, вдруг, застенчиво чмокнула его в щеку и торопливо зачастила. — Только ничего не подумай, я так… ну… просто поблагодарила. А теперь будем шить. Так со скулой понятно, ничего страшного, тут как раз пластырь есть… плечо тоже? Сейчас я сниму бинты…
Ваня невольно вздрогнул, поцелуй обжег его как немецкая пуля. А еще, непонятным образом, этот невинный поцелуй, снял жуткое наваждение, сгоревшая летчица исчезла из головы.
Облегченно вздохнув, Иван хотел что-то сказать Маше, но запутался в словах и смолчал.
— Ты теперь разведчик? — затараторила Маша, быстро обрабатывая рану. — Ого, молодец! А у меня все по-старому. Сегодня на операции ассистировала, Варвара Сергеевна хвалила меня. Не шипи, уже все. А начальник санитарного управления армии, военврач первого ранга, запретил всем врачам женщинам оставаться с ранеными. Вот так. А сам остается. А мы будем выходить со всеми. Вроде как с управлением армией. Слышишь… — она на мгновение прислушалась к грохоту канонады. — Садят днем и ночью, сволочи. Но мы выйдем обязательно. Я точно знаю. А ты как? Ты, куда?
— Я не знаю, — пожал плечами Ваня. О своей судьбе он перестал задумываться. Честно говоря, ему уже было абсолютно все равно, что случится дальше. Хотя нет, он все-таки думал о смерти, но не со страхом, а как о избавлении, с тайным желанием сбежать из этого ужаса.
Маша продолжила тараторить и расспрашивать, но как только она закончила перевязку, появился лейтенант Сильверстов с остальными бойцами.
— Проводите военфельдшера, — сухо скомандовал он и присел на ящик.
— Идемте, товарищ военфельдшер, идемте, я провожу вас, — захлопотал старшина. — Вот возьмите, мы вам гостинца приготовили…
