Достаточно сказать тебе, что завтрак состоит из трех горячих блюд, ужинов бывает не один, а два — в 8 и 10 ч[асов] вечера; каждый день — виноград ½ килограмма и т. д. Может быть, я одолею болезнь или заглушу ее, что она меня не будет беспокоить сильно. Ты напиши мне, как ты думаешь обо всем. Ни с кем не советуйся — это смешно, это мое дело и твое — только. Здесь никто ничего не может решить и тем более не может помочь.
Теперь о другом. Как там наша Мака? Выздоровела она и ходит ли часто гулять? Она ведь гуляка, как ее братец. Я часто здесь смотрю на ее фотографию. Трудно мне без нее, я даже плакал по ней. Как храбрец Сашка? И как ты живешь материально? Наверно, совсем плохо…
Завтра пойду отправлять это письмо в Ялту на почту сам, я еще в городе не был, но издали вижу его. Унылое место. Здесь когда-то и ты была с Тошей. Завтра я пройду по тем же камням, где когда-то ходили его ноги.
Поцелуй Сашу, обними мою любимую Машку. Скажи ей что-нибудь, чтоб она вспомнила обо мне.
Привет родным и друзьям.
Обнимаю и целую тебя, твой А.
Из записных книжек
(1941–1944)
1941–1942 гг.
Стан[ция] Дыми — 29/VIII.
Игн[атий] Васильевич Васильев, 1903 г. [рождения], вел состав. В будке — во время обстрела: сначала фугасами, затем — пулемет (таков обычный прием немцев, — прочесывать кюветы, леса, кустарник, — уничтожить живую силу). Работает все время в Бабаевском депо.
Кочегар — Малышев, ранен.
29/VIII. Тихвин — Бабаево. Стан[ция] Дыми.
Вослед. В 17 часов 15 минут.
Эстон[ский] паровоз, горячий, помогал. Бригада ушла в лес; кричала машинисту: беги в лес. Стал к шуровке. На 8 метров. 4 бомбы. Засыпало землей, стекла, ящики — все на машиниста. Затянуло сцепку с эстон[ского] паровоза. Свисток перекрыли пробкой.
4 шпалы порвало, рельсы вырвало. Саперная команда (снаряд не взорвался). Вспомогательный поезд. Эстон[ский] паровоз: паровоз в одну сторону, тендер в другую.
Часть крыши сорвана, двери, окна, часть состава повреждена, рамы…
Один беженец у другого:
— Дальше-то лучше будет с харчами?
Другой:
— Откуда? СССР везде одинаков. Раз тут нет, значит там — еще хуже.
«Да весь СССР-то весь одинаков… что тут, что там»…
«Предпоследний поезд» из Москвы: 3 вагона чекистов, 10 вагонов «ремесленников». Совместный путь этих вагонов, — два мира, две «стихии», две силы. Среди чекистов — «курсантки», одна Матрена Семеновна и пр. Снабжение в пути. Полковник и подполковник. Завхоз. «Топтуны». Наган в дерев[янном] футляре на толстой заднице. Жены. Кошка белая. И — ремесленник позади, рабочий класс в будущем, сейчас полубеспризорники, ворующие картошку в полях…
