Ян молчит.
Отец берет стакан, громко и жадно пьет воду.
Ян устраивается на стуле поудобнее, размышляя о дальнейшем ходе разговора.
— А теперь там это гнездо, — подытоживает отец и складывает вилку и нож на тарелке в «пять часов». — И я подумал: да пускай остается.
— Никому же оно там не мешает, — говорит Ян, перед тем как отправить в рот последний кусочек котлеты.
— Даже наоборот, это хорошо, — отстраненно соглашается отец. — У тебя не так много времени, чтобы сменить профессию. Ты думал об этом? — он резко меняет тему.
Ян молча дожевывает кусок.
— Я понять не могу, как можно пускать все псу под хвост, — продолжает отец.
— Спасая жизни? Заставляя всяких психов отвечать за свои поступки?
— Ты ежедневно рискуешь, хотя мог бы работать юристом в уютном офисе, — гнет свое отец.
Ничего нового. Сколько раз уже они заводили эту шарманку.
— Я бы и дня не продержался на такой работе.
Подходит официант, отец протягивает ему банковскую карточку, не отводя взгляда от Яна.
— Ты даже толком не попробовал. И вид у тебя какой-то измученный. Ты высыпаешься?
Ян смотрит в окно, не говоря ни слова. Он не собирается развивать эту тему.
— Благодарю, еда выше всяких похвал, — говорит отец официанту, пряча карту обратно в кошелек, а тот — в нагрудный карман.
— Спасибо, все было очень вкусно, — сквозь зубы процеживает Ян, хотя внутри все кипит. Сколько Ян себя помнит, столько отец пытается навязать ему какой-то «правильный» путь. Даже сейчас, когда Ян уже давно не мальчик, а 37-летний мужчина, успевший сделать себе имя в полиции.
Несмотря на раздражение, Ян все же хотел бы узнать, как в целом поживает отец. Как прошли для него эти несколько недель. Но вопрос так и не срывается с губ.
— Вчера я слышал соловьиную трель, — в итоге говорит он. — На подходе к Старому городу[29] есть прекрасная рощица, а в ней — одно заболоченное место, если немного не доходить до мостков к Ламмассаари[30]. Вода отлично отражает птичье пение.
— Может, ты и не вспомнишь, но я тебя однажды туда водил, ты тогда совсем пацаном был, — с улыбкой произносит отец.
— Вернусь туда снова, как только работа отпустит, — говорит Ян, а сам думает, отправится ли отец вместе с ним, если позвать сейчас. Они еще могут наслаждаться прогулкой в компании друг друга? Ян не уверен. Отец выглядит уставшим, и даже привычный его панцирь не может скрыть внезапно появившуюся хрупкость. Отец начинает сдавать, понемногу стареет.
— Летние деньки, когда у птиц есть настроение петь, у нас тут все наперечет, — произносит отец и поднимается, готовясь уйти.
