— Вот-вот, не стесняйтесь, берите еще. Я рада, что вам нравится, — говорит женщина и тут же принимается рассказывать о прекрасных стихотворениях, которые писала Хелена.
— Она с детства много читала. Всегда ходила с книжкой.
— Творческая натура, — улыбается Саана. — Может, у вас сохранилось что-нибудь из написанного?
— Знаете, до вашего вопроса я особо не задумывалась над этим. По идее, что-то осталось. Хелена прилежно посещала уроки творческого письма, даже участвовала в конкурсе стихов, организованном газетой «Хартолан Саномат». Конкурсное стихотворение у меня точно где-то лежит. Тогда в газете напечатали все работы.
— Было бы здорово взглянуть, — с энтузиазмом произносит Саана, придвигаясь поближе к чашечке кофе.
Мама Хелены встает и проходит прямо к нижним шкафчикам огромного книжного стеллажа и выуживает оттуда большущий темный фотоальбом. Она шелестит страничками, то и дело чему-то улыбаясь. Сколько чувств поднимают в ней все эти фотографии… Наконец она останавливается на развороте, где красуется страничка из той самой газеты, и протягивает его Саане.
— Вот оно. Стихотворение Хелены напечатали в августе 1989 года, прямо перед тем как… Публикация прошла никем не замеченной, да и в конкурсе Хелена в итоге не победила. Я очень поддерживала ее, но материнские утешения для нее мало чего стоили. Наверное, она втайне мечтала, что ее юный гений кто-то внезапно откроет, заметит, но, знаете, Хартола — не место для тонких и возвышенных натур.
Саана улыбается тому, с какой иронией женщина говорит об ограниченности Хартолы. Хотя понятно, что и сама Хилкка — плоть от плоти этого места. Саана погружает свой взгляд в разворот альбома. На середине правой страницы нарисована витиеватая рамочка, украшающая слова:
Из свежего поэтического улова: автор — Хелена Тойвио
Лес кричит о великолепии,
Дразнит пышностью. Он уводит наш взор от того,
что дрожит, прикрываясь красотами.
Шум порога властно манит наш слух, забивая
слабые, почти онемевшие шорохи.
— Разве не прекрасно? — улыбаясь, спрашивает Хилкка. Саана не знает, что сказать. Кажется грустным и немного жутковатым то, что в последнем стихотворении девочки говорится о пороге, из которого ее саму вскоре и выловили.
— Эти строчки будто намекают на тайное знание, которое как-то оказалось у Хелены, хотя не должно было, — задумчиво произносит Саана, глядя на разворот. — Вам что-то приходит на ум?
Во взгляде госпожи Тойвио читается легкая обида.
— Хелена была честной и порядочной девочкой. Ей нечего было скрывать, а если бы и было, она, разумеется, рассказала бы, — говорит она. Саана понимающе кивает и решает, не мешкая, сменить тему.
